- Ну что ж, Китнисс, наше интервью подходит к финалу. И последний вопрос из зала. Прошу!

К микрофону подходит женщина лет 45. Она не похожа на капитолийку. Одета достаточно сдержанно. Я бы даже сказала, немного по-военному. До сих пор почти безошибочно определяю по выправке людей с военным прошлым. Невольно отмечаю, что у женщины уставший взгляд.

- Китнисс, вы сказали, что замужем уже больше двадцати лет. То есть получается, что вы вышли замуж практически сразу после революции?

- Да. Именно любовь моего мужа помогла мне вернуться к жизни, - без задней мысли отвечаю я.

Женщина выдерживает небольшую паузу, прежде чем конкретизировать свой вопрос. Её голос звучит достаточно жестко. Если не сказать обвиняюще.

- А как же Пит? Ваша любовь к нему? Или вся эта история про «Несчастных влюблённых» из Дистрикта-12 действительно была фальшивкой? По крайней мере, с вашей стороны.

Я невольно поворачиваюсь к Питу, но прежде чем успеваю что-либо ответить женщине, осекаюсь. Потому что в этот момент вместо глаз мужа вижу хитрые глазёнки Мэтью, которому уже надоело играть с Хэйтчем и Джоанной, и теперь сынишка занимается тем, что с любопытством и восторгом рассматривает безумно красивое оранжево-красное платье своем мамы. На мою беду – это как раз любимый цвет сынишки.

- Мама ца-ца! – жизнерадостно смеясь и хлопая в ладоши сообщает мой толстячок Хэймитчу и Джоанне, показывая на меня пальчиком.

- Пи-и-ит, - сама того не замечая, настороженно шепчу я, намекая мужу, чтобы тот лучше присматривал за сыном, напрочь забывая, что на мне микрофон и мой «шепот» слышит весь Панем.

По зрительскому залу проносится лёгкий шорох. Люди в небольшом замешательстве от моего слегка странного поведения.