На скулах русского так красиво заиграли желваки, что я мысленно погладила себя по головке и вручила себе «Оскар». А ты думал, в сказку попал? Нам нервные и слабые партнёры не нужны. Это естественный отбор, дорогуша…

***

«Моя порода…» — мысленно улыбнулся Роберт, наблюдая, как взявший себя в руки Грановский безуспешно пытается прощупать степень непробиваемости внучки.

Впрочем, относительно породы дед понял едва ли не с первого взгляда в хитрые карие глазки кудрявого трехгодовалого ангела с характером бесёнка…

— А ты мой добрый дедуля, да? — спросила четырнадцать лет назад малышка с задатками потомственного манипулятора, прострелив мужчине сердце навылет одной фразой.

В тот день, прижав к себе это лёгкое чудо в нарядном платьице, Роб понял, какой он на самом деле трус… Да, пора было менять в жизни многое. То, как бизнесмен сейчас без оглядки ведёт дела и, главное, с кем, просто недопустимо, зная об этой девочке. Рано или поздно враги, конкуренты поймут, найдут… Попробуют надавить через неё.

Это означало крах. Мистер Хиггинботом теперь до дрожи боялся потерять этот шустро показывающий ему что-то комочек счастья. Смотрел на неё, такую маленькую, не находя ни единой своей черты в лице, но сердце стучало бешено и как-то радостно, тикая: моя… Моя… Моя девочка.

Роберт никогда не чувствовал подобного с Рене, даже когда смотрел в свои глаза на лице дочери. Они были совершенно разные внутри. Совершенно не понимали друг друга. Им не о чем было говорить. Тем более после его развода с Мери, на которую дочь всегда была слишком похожа…

— Это мой фарфоровый друг. Его зовут Тутти… А с подругой Светой мы шьём куклы, — бодро просвещал пристукнутого новыми эмоциями деда ребенок. — Смотри, какая некрасивая, но это пробная партия, потом будут лучше.

Шьём куклы? Пробная партия?! — зацепившийся за несоответствие мозг пытался найти логичное объяснение такому странному диалогу, хотя нет, скорее монологу трёхлетней девочки, но объяснения не находилось.

Обескураженный мужчина с какой-то непривычной беспомощностью обернулся к Рене, которая, облокотившись, стояла в дверях детской и с подозрительным удовлетворением взирала на отца.

Девочка же с улыбкой взяла дедушку за руку и повела показывать свою копилку с карманными деньгами. Признаться, это был самый ненавязчивый и приятный развод на деньги, который успешному брокеру приходилось видеть за всю свою жизнь.

Белла с детства была уникумом. Таких, как она, называют «дети-вундеркинды». В три года малышка уже читала сказки и говорила без всяких искажений. Как потом оказалось, не только на английском. Всё новое давалось ей необыкновенно легко. Она не задавала детских вопросов типа: что такое радуга, почему люди не летают, как птички, откуда берутся дети или почему трава зелёная. Если честно, мистер Хиггинботом опасался, что если поинтересуется, например, последним, у самой девочки, пятилетняя всезнайка фыркнет и начнёт читать ему лекцию о хлорофилле и фотосинтезе. Поэтому он ничего не спрашивал. Вообще редко задавал вопросы этому взрослому ребёнку.