Я села в машину и направилась домой. Через час туда заедет Джейкоб.

На мой вызов Эдвард отреагировал оригинально. На звонок мне не ответил, зато возле дороги, в тени деревьев знакомая фигура жестом просила подбросить. Оценив вид попутчика, я остановилась так, чтобы парень не выходил на солнце.

— До дома шерифа не отвезёте, мисс? — улыбка Каллена была очаровательной.

— Садитесь, мистер. Нам по пути, — рассмеялась я.

Настроение рядом с ним стремительно улучшилось.

Однако иногда я чувствовала себя влюблённой идиоткой, когда вот так подвисала, глядя в эти восхищённые глаза.

— Мне так нравится, когда ты смеёшься… Ты становишься ослепительно красивой в такие моменты.

«Всё, баста, слюну подобрала, щёки улыбкой до ушей качать перестала и смотришь за дорогой, дорогуша», — приказала я себе.

— Кхм… Не отвлекай меня, пожалуйста. Я хотела спросить, из-за чего так переживает Эрик.

— Он мечется между влюблённостью и чувством справедливости. Но в субботу к последнему прибавилась уязвлённая мужская гордость. Сара, Лорен и Джессика подшучивали над ним. Йорки всю поездку был их мальчиком на побегушках.

— Великолепно, — коварно улыбнулась, представляя, какой резонанс грянет после моей статьи.

Девушки даже не представляют, какую социальную могилу себе роют.

— Тебе его не жалко?

— Жалость по отношению к мужчине — редкое благо, — наставительно погрозила пальцем я. — И по мне, лучше Эрик получит этот опыт в юности, а я прослежу, чтобы он сделал правильные выводы, а не просто разочаровался во всём женском роде.

— А я думал, что ты, как Купидон, рванёшь соединять сердца… — припомнил мне Эдвард четырнадцатое февраля.

— Именно потому, что я Купидон, а не Ханума, я приветствую и любовь без ответа… Хотя роль изобретательной в способах достижения поставленных целей Ханумы мне тоже импонирует. Просто иногда прочувствовать любовь лучше всего, когда она неразделённая. Острее ощущения, выше порывы, — я вздохнула. — Влюбишься случайно так… И раскачиваешься, как на качелях, чувствуя: либо сейчас звезданёшься, либо, как настоящий безбашенный победитель, сделаешь «солнышко», чтоб аж сердце в пятки ушло. К сожалению, на некоторых качелях солнышко сделать физически невозможно и можно только звездануться…

После таких размышлений вслух Эдвард молчал до самого дома, переваривая мои слова с каменным лицом. Мне тоже нечего было добавить.

Наконец он спросил с плохо скрываемым напряжением в голосе:

— Ты уже любила так?

Что мне ему сказать? Любила ли безответно?