Такаги Шин всегда являл собой образец настоящего японского морского офицера. Его никогда не видели небритым или небрежно одетым. При этом Такаги не был педантом. На самом деле, он даже не особо и следил за тем, как выглядит, точнее говоря, он следил за собой всегда, но на автомате. Традиционное воспитание в семье, где все мужчины так или иначе имели отношение к военной службе, причем как в прошлом, так и сейчас, дали вот такие плоды. Такаги Шин просто следовал традициям, которые не допускали того, чтобы воин, самурай, выглядел неопрятно. Пример отца и старшего брата был всегда перед глазами у молодого Шина.

Вот и сейчас, даже в таких обстоятельствах, на боевом мостике «Атаго» стоял просто картинный капитан корабля. Никаких послаблений в форме, взгляд суров и устремлён в морскую даль, на лице выражение полной уверенности в том, что он делает.

— Итто кайчо-сама! — это на мостик залетел молодой парень в форме дзюн кайи (мичмана).

Он протянул капитану лист бумаги. После внушительной шапки, где указывались все положенные регалии и названия, следовало наименование отправителя:

1-я эскортная флотилия.

DDG-178 «Асигара».

Итто-кайчо.

Кимура Хиро.

Ещё ниже, посередине, без обычных обращений и приветствий, имелась всего одна фраза:

«Тенно хейко банзай!»

С минуту Такаги глядел на лист. А потом одним движением смял его в кулаке.

— Приказ по флотилии! — голос капитана зазвенел какой-то суровой мощью. — Открыть пакеты «хризантема». Лист номер двадцать шесть, код номер десять, ввести, доложить по готовности.

— Хай! — поклонился мичман и буквально испарился с мостика.

Капитан же неспешно, и даже как-то величаво, подошёл к сейфу, ввёл комбинацию и достал из него коричневый пакет с изображением шестнадцатилепестковой хризантемы. Несколько мгновений Такаги смотрел на него.

«Жаль, брат, что ты не видишь этого».

Шин надорвал пакет, достал из него бумаги. Вытащив нужный лист, он передал его подскочившему санто кайи (лейтенанту) Като.

— Распределить цели по флотилии, — сказал Такаги. — Рассчитывать насыщенность с учётом действия первой флотилии.

— Хай! — отвесил поклон тот и убежал к своему месту.

Через две минуты корабль наполнил звук сирены. За стенами рубки раздавались далёкие глухие стуки. Это пусковые установки вставали на боевой взвод. Такаги знал, что сейчас многие капитаны кораблей удивлённо вскидывают брови, получая данные по целям и типам применяемых боеприпасов. Кассетные и термобарические боеголовки на памяти Такаги применялись всего несколько раз, да и то, только по целям на полигонах.