Обвиняющее указывая на изобличившую Колди в запретных желаниях, улику, сквозь рыдания Мато выдаёт: «Я б его не забрала, если б ты ему дала! Чтож ты не давала?! Я б не забирала! Нафига хвостом вертеть, ежли не давать поеть! А как парень стал моим, так вертишь хвостом пред ним! Про него теперь забудь! Не переходи мой путь! Мой теперь он, только мой! А ты епись хоть с сатаной!»

Колди пришёл в себя первым.

— Извини, Сая, но она тебя сделала в сухую! Я теперь её хочу больше чем тебя!

— Не называй меня… Упс! Извините! Забыла! Ну и ипись теперь с ней! Я тебя в резерве держала, на случай, если бы с шаманом обломилась!

— Прямо сейчас твоему совету и последую! Дамы!

Взвалив на плечо довольную Мато, Колди слинял.

— Всё ясно и понятно… Вот только зачем ты кровать доламываешь?

— А вот это — ягодка на сегодняшнем тортике! Фатима, смотри ещё раз!

Очередной кусок кровати сломался в лапах Голди.

Палец Голди наставился на меня голую, испуганную, заплаканную.

— Я её душила-душила, душила-душила, …

— Зачем?

— Чуча же!

— А! Я в этом дурдоме и забыла! Фатима, зачем Чученьку убила?!

— Не виноватая я! Она сама пришла!

— Так, ясно… Ты осозналась в чужой комнате и тут приходит куница и такая, а кто это тут?! А где хозяйка?! А ты её — омномном… Так было?!

— Нет. Она молчала.

— ЧТО!

— ЧТО!

— ЧТО!