— Кьяра, как мило с твоей стороны оставить это на столе, — произнес Эридан из зала.

Воздух в шатре стал гораздо теплее, и дело было отнюдь не в жаровнях. Кьяра почувствовала знакомый жар родных краев. Сильно пахло серой и чем-то затхлым.

— Вы же так и не сказали, чья голова и куда ее девать, — парировала девушка.

— Да? Голова суккуба. Могла бы ее и выкинуть. Нет, обязательно нужно положить на стол. Спасибо, что не на кровать.

Помолчав немного, потом фыркнул:

— Кошка! Точно, кошки делают подобную дрянь.

Он заходил по залу, зазвенел пряжками:

— Лиам!.. Ах, ладно, к дарклингам, буду пахнуть серой… Лиам!.. Приготовь чай.

— А была мысль и на кровать положить, — пробормотала под нос девушка, вставая с кровати.

— Ты что-то сказала?

— Нет.

— Было слишком много слов для «нет», но ладно-ладно… Скаг, дай пройти.

— Пойдем, — шепнула чародейка волку и вывела его в зал, стараясь не свернуть мебель.

— Как твои глаза? — внезапно спросил эльф.

— Вечером было без изменений, — вздохнула она.

Кьяра почувствовала, что он снимает ее повязку. Придерживая лицо ладонью, эльф аккуратно прикоснулся к векам, оттягивая их. Девушка вновь почувствовала, какие у него жесткие мозолистые руки, опять же удивительный контраст с белым дворянским личиком.

— Инфекция ещё есть, но бельма уже не такие плотные. Главное не забывай мазать.

Тифлингесса угрюмо угукнула в ответ.

— Ладно. Терпение. Зрение вернётся. Знаю, это бесит, быть… таким, но это совершенно не позволяет тебе раскидывать головы на моем столе, понятно?

Та удостоила его коротким кивком.