– Нет, я не стала бы проверять пульс. Я бы предположила, что это останки человека.

– Черт меня побери, Анита, я уже год этим занимаюсь и все еще делаю такие глупые ошибки!

– Не глупые, а просто ошибки.

– А какая разница?

Я хотела сказать, что глупая ошибка была тогда, когда он подставил спину под удар, но решила не трогать эту тему.

– Ты сам знаешь разницу, Ларри. Когда перестанешь сам себя жалеть, ты ее вспомнишь.

– Не надо такой снисходительности, Анита!

Злость в его голосе жалила сильнее слов. Мне это сегодня было не нужно. Ну никак.

– Ларри, я была бы рада успокоить твое самолюбие, чтобы ты чувствовал себя лучше, но у меня леденцы кончились. Я сегодня тоже не крестиком вышивала.

– А что случилось? – спросил он.

Я покачала головой.

– Ладно, проехали. Извини. Я тебя слушаю.

Я даже не знала, с чего начать, и не была готова вообще кому-нибудь рассказывать, что случилось сегодня в больничной палате, и уж меньше всего – рассказывать об этом Ларри.

– Даже не знаю, с чего начать.

– С чего-нибудь.

– Ричард совершенно невыносим.

– Выяснение отношений, – вздохнул Ларри сочувственно.

Я покосилась на него:

– Ларри, не надо быть снисходительным.

– Прости.