Сила Падмы перехлестнула через меня теплой волной.

– Я еще успею убить тебя перед смертью, лупа.

Я держала его и чувствовала, как нарастает сила, еще ослабленная, но на заявленную работу ее хватило бы.

– А ты до сих пор верующий индуист? – спросила я.

В глазах его мелькнуло замешательство.

– И сколько плохой кармы накопил ты за этот оборот колеса? – Я быстро слизнула кровь вокруг его рта, и мне пришлось прижаться к нему лбом и закрыть глаза, чтобы не сделать того, чего хотел мунин. Что сделала бы Райна на моем месте. – И каково же будет достаточное наказание за злые твои дела в следующем воплощении, Падма? Сколько жизней понадобится, чтобы уравновесить на весах эту одну?

Я отодвинулась заглянуть ему в лицо. На этот раз я собой владела достаточно, чтобы его не вылизывать. Гладя в его глаза, я поняла, что права. Он боялся смерти и того, что будет после нее.

– Что ты готов сделать, чтобы спасти себя, Падма? Кого ты готов отдать?

Последние слова я шепнула.

– Что угодно, – шепнул он в ответ.

– Кого угодно? – переспросила я.

Он смотрел, не отвечая.

Жан-Клод попытался сесть, полулежа на руках у Ричарда.

– Между нами дуэль, и один из нас должен погибнуть. Настаивать на окончании дуэли разрешается правилами.

– Ты так рвешься умереть? – спросил Странник. – Смерть одного – это смерть всех.

Он стоял над нами и чуть в стороне, будто дистанцировался от нас – слишком кровавых, слишком примитивных, слишком смертных.

– На этот вопрос пусть отвечает Падма, не я, – сказал Жан-Клод.

– Какова твоя цена? – спросил Падма.

– Никаких наказаний за смерть Оливера. Он убит на дуэли, и делу конец.

Жан-Клод снова закашлялся кровью.