— Это Криспин, — представила я. — Он — один из тигров из Лас-Вегаса.

— Что вы делаете в этом городе, Криспин? — спросил Ричард, и его голос уже не был таким дружелюбным, как в холле.

— Мне заказали для девичника. Тогда я и почувствовал зов Маленькой Королевы, и я должен был ответить.

Ричард опустил очки достаточно, чтобы я смогла разглядеть темный, великолепный цвет его карих глаз. Взгляд у него тоже был не дружелюбным.

— Он уже называет тебя ласковыми прозвищами.

— Ульфрик, — вмешался Джамиль, — о деле, пожалуйста.

Ричард вздохнул, глубоко вздохнул, от чего его широкие плечи подняли и опали. Он снял куртку, показав простую белую футболку. Она приятно оттеняла его яркий загар.

— Ты прав, Джамиль. Сначала о деле. — Он посмотрел на вертигра. — Нам нужно поговорить без свидетелей, и в этой комнате недостаточно места, чтобы вы смогли отойти не услышать нас.

— Я не уверена, что безопасно отпускать его далеко, Ричард. Мой тигр вел себя прошлым вечером очень и очень странно. Я не знаю, чтобы случилось, если бы Криспин не оказался рядом.

— А это кто? — спросил Шанг-Да. Он смотрел вниз на голого мужчину на полу в ногах кровати. Очевидно, незнакомец перекинулся обратно. Он все еще был без сознания, но уже не был мохнатым.

— Это второй тигр.

— И зачем же нужны были два? — спросил Ричард.

— Криспин — белый тигр, но этот красно-черный. Я помню достаточно, чтобы знать, что тигру во мне требовалось разнообразие. Тигр был не один, и это неправильно.

Мы не могли разговаривать при Криспине, потому что он принадлежал Максу из Лас-Вегаса. Мы не могли позволить Принцу другого города узнать о том, что у нас проблемы с управлением нашей силой. Но я боялась еще и того, что могло произойти, если Криспин уйдет.

Наконец я сказала:

— Хорошо, мы не можем говорить при Криспине свободно, но ты можешь мне сказать, с Жан-Клодом все хорошо? — по крайней мере, это я должна была знать.

— С ним все прекрасно, — сказал Ричард, — честно, у него все хорошо.

Должно быть, я выглядела так, будто ему не верю, раз ему пришлось дважды повторить это. Комок в моем животе немного отпустило, и я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Боже, из-за чего я собиралась плакать?

С кровати донесся звук. Все мы на него обернулись. Джейсон приподнял только голову, чтобы на нас взглянуть.

— Боже, что случилось? — его голос казался сорванным, каким бывает, если много кричать или долго молчать. Мне пришло в голову спросить, сколько прошло времени.