Алиса спрятала руки за спину.

— Мы пошли сегодня на пруд…

— Кстати, я Герберт!

Она только открыла рот, но он замахал на нее руками.

— Ничего не говорите, знаю, имя не совсем русское, но моя прабабка… ага, вы в Москве-то бывали?

— Да, да, бывала как-то.

— Так о чем я?

— О Москве?

— Нет, об Анне, я говорил, что она у меня отлично готовит?

— Да, говорили…

— Знаете, она накладывает селедку под шубой в хрустальную вазочку, я ей на Восьмое марта подарил, сверху мелко трет яичко, а самую верхушку украшает зеленым горошком, однажды даже, — он засмеялся, — однажды сделала улыбающуюся рожицу, мы все так смеялись, когда увидели.

Девушке было совсем не смешно. Говорить, что тертым яичком селедку под шубой украшает каждая пятая семья в России, она не стала, да он ей и рта раскрыть не давал, а тараторил и тараторил, перескакивал с темы на тему, будто боялся, что она его не выслушает.

— В Новгороде были?

— Нет.

— Ай-яй-яй, нужно съездить, обязательно! А в Петербурге были?

— Была, я ведь уже говорила…

— Да не подумайте, я все помню, здорово гулять вдоль каналов, правда?

— Неплохо.

— Мосты безумно красивые… — он осекся и огляделся, — но тут воздух чище, согласитесь, тут дышится как-то легче?!

— Да, полегче.