– А кто?

– Та дівчата! Танюха.

– Понятно, – Семёныч скривился, как будто от боли, и треснул по умывальнику. – Вот сука! Когда эта тварь успокоится!

– Якби не вона, то її…

– Її – не її, а получит!

– Не варто. Тоді Коте зовсім стане погано.

Семёныч вздохнул.

– Ладно, рыжуха, пошли, – он развернулся и зашагал на выход. Обернулся в дверях: – Котя! Пришлю с порошком…

Злата громко сказала: «Дівчат не дратуй!», томно прищурилась и шепнула на ухо, успев укусить за мочку: «До побачення, солодка Міка…»

Я снова осталась одна.

В голове всё звучало: «До побачення, солодка Міка…»

Сладкая? Это она, будто мёд!

Не слишком рассчитывая на обещание Семёныча, я принялась стирать худи.

Мыло с холодной водой стирало не очень. Я придирчиво нюхала худи и тёрла опять.

Порошок бы сюда! Но его отобрали девчонки. Хорошо хоть тепло, и высохнет быстро.

– Кто их дратует… – исковеркала я на русский манер, и устыдилась – Злату подобные вещи бесили.

Рыжуха была «западенкой». Родители всякий раз повторяли: «Это враги, хуже нет!» Странно, что враг оказался значительно лучше друзей.

Злату боялись.

Во-первых, она была умной, расчётливой, а когда надо – предельно жестокой.