— Мама? — улыбнулась Надежда. — С тобой всё хорошо?

— Лучше не бывает, — улыбнулась Алёна в ответ. — Зайди ко мне, пожалуйста. Лучше одна, без внуков.

— Скоро буду, мама, — пообещала Надежда и дала отбой.

Алёна прошла к креслу — и села там, глядя на портрет Олега на противоположной стене.

— Ты ведь здесь, да? — спросила она шёпотом. — Я знала, что ты придёшь. Пожалуйста!

Она смотрела на Олега, вставшего на колени у кресла, и улыбалась.

— Ты всё такой же, — сказала она. — У нас с тобой прекрасные дети и замечательные внуки. Да ты ведь и сам всё видел. Нет, не нужно ничего говорить, останься здесь. Я чувствую, у меня мало времени.

Она прикрыла глаза на несколько минут и открыла вновь.

— Я просто устала, — добавила она, глядя Олегу в глаза. — Очень устала. Но если бы не ты, я, наверное, устала бы гораздо раньше. Об одном сейчас жалею — что не могу прикоснуться к тебе по-настоящему, — Алёна провела рукой там, где щека Олега, и тот сумел ничем не выдать ощущения жгучей боли. — Спасибо, Олег. Если можешь задержаться хоть ненадолго, задержись.

Она улыбнулась и откинулась на спинку кресла, прикрыв глаза. В этот момент в дверь позвонили. Олег невольно поднялся, оглянувшись, а когда повернулся к Алёне вновь, не смог понять, дышит она или нет. Он прикоснулся ладонью к её ладони, и его ладонь прошла насквозь — и никаких ощущений.

Вот и всё.

На несколько секунд Олег понял, что не может дышать. И не может отвести взгляда от улыбающейся Алёны. Но дыхание вернулось, а боль и отчаяние остались и никуда уже не торопились.

Вот сейчас Олег всё бы отдал, чтобы взять её за руку. Хотя бы один раз, по-настоящему.

Олег услышал шаги — в гостиную быстрым шагом вошли Ольга и Надежда. Надежда вскрикнула, увидев Алёну, Ольга придержала её за руку — постой — подошла к Алёне и пощупала пульс. Достала из сумочки зеркальце и поднесла к губам Алёны — ничто не появилось на зеркальной поверхности. Ольга оглянулась и отрицательно покачала головой.

Надежда бросилась в ноги к матери, положила голову ей на колени и заплакала. Олег сумел подняться так, чтобы не задеть Надежду, прошёл мимо Ольги — та говорила с кем-то по телефону — и направился к выходу, каждую секунду ожидая синюю или зелёную вспышку.

И только потом понял, что её не будет. Ничего уже не будет — и, похоже, он останется здесь, и никто из людей не сможет его увидеть, окликнуть, поговорить. Да хотя бы и ударить, если на то пошло. Олег постоял на улице — призрак он или нет, но ему холодно — и вернулся. Идти было уже некуда. Думать о том, что сейчас творится в Туле — тоже. Там его тем более некому ждать.