– А сколько вам тогда лет? - хмурится Яна, видимо, уловив из всей этой речи только то, что понравившемуся ей мужчине однозначно больше пятидесяти.
– Мне-то? - усмехается Ирэн. - Около трех тысяч.
Кожухова растерянно моргает.
– Это по-нашему?
– Нет, - беспечно отмахивается проводник и снова продолжает движение, - по-интаэльски. В Интаэле год гораздо длиннее вашего.
Что говорить – везет Янке очаровываться мужчинами «постарше».
С облегчением вытягиваю ноги, расположившись на крупном валуне и подставляя лицо солнцу. Ноги гудят, ладони ободраны, а, по словам нашего проводника, мы ещё не прошли и половины пути.
Привал решили устроить, не сходя с тропы. Кто-то расположился выше, кто-то ниже по склону. Мишка и Дэн и вовсе залезли на один из веревочных мостиков между деревьев и теперь сидят довольные, свесив ноги вниз. Сбоку от тропы шумит, перегоняя воду, первый из серии обещанных алвэ водопадов – не слишком высокий, метра два от силы. Птички поют, солнце светит – хорошо.
И становится еще лучше, когда оказывается, что предусмотрительный Ирэнел заранее припас для нас продовольствиe. Проводник, согнувшись в три погибели, спускается в небольшую пещеру, скрытую от любопытных глаз потоком воды,и возвращается с двумя пакетами бутербродов с сыром, овощами и чем-то вроде вяленого мяса. Вкусно, особенно после нескольких часов активного лазания по горам.
Солнце перекрывает высокая тень.
– Подвинься, - командует Холостов,и я послушно сдвигаюсь, освобождая ему место рядом. - Ты как? - спрашивает, усевшись и пользуясь тем, что я выбрала себе место подальше от остальных. Основная толпа собралась сейчас вокруг Ирэнела, который что-то увлеченно рассказывает, награждая самых активных слушателей двойной порцией бутербродов.
– …Алвэ живут в гармонии с окружающим миром и с самими собой… – долетает до меня обрывок фразы. Не вслушиваюсь.
– Не знаю, - пожимаю плечом. - Странно все, - окидываю взглядом окружающий нас лес. - С чего вопрос?
– Ты утром была какая-то странная.
Допрос затеяла, он имеет в виду? Сама уже пожалела. Наверное, на меня влюбленность так действует. Иногда веду себя – дура дурой. Что Костя сам обо мне знает? То, что родители погибли, что жила с бабушкой и Бобкой. Что еще-то? Кажется, сболтнула, что боюсь высоты и лифтов, а все детство мечтала о новогоднем снежном шаре. Ну,таком сувенире, который встряхнёшь, а потом внутри падает белое нечто, похожее на снег. Вот и все, в общем-то. Так что тоже хороша.
– Это мое истинное лицо, – смеюсь.