— Все становится только хуже.

— Нет, мы вместе — это главное.

— Мы в гробнице! Это еще хуже туннелей в Чехии. И Ден… Он не смог оттуда выбраться.

— Мы выберемся. У нас есть оружие.

— Здесь не спрятаться. И не найти места для оборонной позиции, — я знала, что мои слова бесполезны и даже опасны, но ничего не могла сделать. Когда это я стала такой истеричкой? Макс прав, надо действовать, а не впадать в панику. Он со мной слишком мягок, хотя я заслуживаю пощечины, которой сама наградила Дин в момент ее эмоционального срыва.

— Но мы попробуем.

— Да.

В момент, пока Макс возвращал фонарь в лоно семьи, я осталась одна, подавляя нараставший ужас и стараясь утихомирить свою дрожь.

— Если это музей, типа пирамиды Хеопса, тут должны быть указатели выхода, — справилась я, наконец, с собой.

Фонарь стал осторожно и последовательно перемещаться в пространстве, исследуя поверхность стены. Руны и древние знаки сменялись целыми сценами, представлявшими фигуры людей и фараонов со всеми подобающими им артефактами. Они перемежались с изображениями статных существ, консолидировавших в себе человеческие тела и головы животных.

— В Египте больше ста пирамид, — поделилась я сведениями, возникшими в голове, немного успокоившись.

— Я поражен. Я, конечно, понимал, что их не пять, доступных для туристов в Гизе, но чтобы так много…

Я хохотнула:

— Что ты! Каждый фараон строил себе гробницу в расцвет египетской цивилизации. Как только вступал в наследование трона, сразу начинал работы. А история Египта ведет свое начало с двух с половиной тысяч лет до нашей эры, примерно. И это только по данным, дотянувшим до нашего времени. Всегда хотела увидеть пирамиды.

— Твоя мечта исполнена.

— Ага. Только нам надо торопиться, и у меня нет времени рассматривать достопримечательности.

— Ну мы можем сделать исключение для тебя и провести индивидуальную экскурсию. Жаль только фотоаппарат забыл.

Руки Макса все еще тряслись, поэтому я забрала у него фонарь и направила его на стену перед собой. Взгляд мой сразу же притянула самая главная персона, изображенная с головой шакала и телом человека. Так египтяне представляли Анубиса — проводника в загробный мир после смерти, а так же одного из судей душ умерших. Сын бога мертвого царства Осириса. Он стоял на одном колене и держал в руках камень, который должен класть на весы, противопоставляя его сосуду с органами фараона, душа коего покорно ждала приговора. От древности краски пожухли, но продолжали преобладать черные, красные и золотистые цвета, придавая торжественность церемонии.