— Мы выберемся вдвоем, — безапелляционно заявил Макс, обернувшись ко мне, обхватив мое лицо ладонями и прижавшись лбом к моему лбу.

— Скоро время иссякнет, что мы даем, и придется снова вам за защитными стенами оказаться. Иначе сюда явятся чистильщики за тобой, женщина. Пострадают все.

— Хорошо, — я опустила глаза, чтоб не видеть взгляда Макса.

— Ничего у тебя не выйдет. Я останусь с тобой.

— Пожалуйста, Макс. Мы уже должны быть мертвы, но эти люди спасли нас. Дали нам еще немного времени. Я выберусь.

— Спасли, чтобы сейчас бросить в лапы этим чудовищам.

— Не мы создавали правила, но вселенная. Боги облачили их в законы нерушимые. На том зиждется все живое и неживое вокруг. Твое слово? — вмешался мужчина, пытливо изучая меня.

Я посмотрела на Макса в последний раз, стараясь запомнить его и оставить в себе драгоценную частичку любимого человека.

— Я люблю тебя. Прости.

— Я никуда не уйду.

— Спасите его, пожалуйста, — сказала я громче.

— Нет! — Макс сильнее сжал мой локоть, бессознательно причиняя боль.

Сзади к нему приблизился наш проводник, положил на его плечо руку, которую Макс тут же постарался скинуть, но внезапно оба они исчезли.

— Не беспокойся, дитя. В безопасности будет он на Земле, там, где и должен быть, не нарушая порядок.

— Вы не расскажете, кто вы такие, да?

— Мы выбрали это темное место, лишенное дневного блаженного света, для очень важных целей. Это все, что можем мы позволить знать тебе.

Я кивнула и опустила голову, ожидая приговора.

— Наша часть уговора выполнена. Очень жаль, но мы не можем вмешиваться в правосудие вселенной. Тебе придется вернуться за пределы стен. И дальше ты будешь предоставлена сама себе.

— Я понимаю.

Оказавшись в том же месте, где странным образом было уничтожено существо, я с облегчением поняла, что остальные нейрофаги еще не добрались сюда. Рюкзак со всем снаряжением остался с Максом, но это не беда, потому что у меня имелся нож, пистолет и фонарик в карманах кофты. Жаль, что необходимо снова применять оружие. Сам факт, что это всего лишь люди, которые преступили закон и теперь наказаны, меня будоражил. Что если человек совершил не страшное преступление, скажем, административное, и его свобода вот-вот должна быть ему возвращена? А я просто выстрелю в него и лишу шанса на жизнь. Кто вообще придумал такую меру наказания? Я, конечно, лишь малая частица космоса, чтобы осуждать законы вселенной, но это же безбожно — превращать мыслящее существо в чудовище. Привычная мне система правосудия имеет миллион недостатков, но она все-таки гуманнее.