– Мими, не сходи с ума! Фергана – предательница. Она лжет!

– Да, и зачем ей это? Зачем ей помогать мне? Она хочет остановить его, Рэм! Понимаешь?

– Я… я не могу в это поверить.

– Сам подумай: зачем королю бросать меня в камеру? Или накачивать меня блокатором? И почему он так боялся, что Фергана до меня доберется? На самом деле, он просто не хотел, чтобы я узнала правду. Он и ее сослал из-за того, что она отказалась ему помогать. Ну хочешь, я сама тебе все покажу?

Даже не надеялась на это, но Рэм согласился. Положила ему руку на лоб и сосредоточилась на том, чтобы передать свою память. Он не шевелился и внимательно посмотрел весь мой разговор с Ферганой. А потом беспомощно обратился ко мне:

– Мими, я не знаю, чему верить. Ее рассказ, действительно, похож на правду. Но вдруг это обман?

– Мое сердце говорит, что это правда. Я не чувствую в этом лжи.

– Что же, тогда нам остается только положиться на него.

Он вдруг упал передо мной а колени. Опешила:

– Ты чего? Рэм!

Он упрямо смотрел в пол, а потом резким движением вскинул голову:

– Прости меня, Мирами! Я подверг тебя такой опасности. Прости меня, если сможешь. Клянусь, я не желал тебе зла, потому что… Потому что я люблю тебя.

В тот миг весь мир сжался до размера его глаз. Таких глубоких, таких родных. Все невзгоды, все несчастья, все страхи померкли перед теми словами, которые только что так неловко слетели с его губ. Сердце колотилось в груди, заглушая, казалось, все звуки мира. Я только и смогла, что прошептать:

– Встань, Рэм, встань.

Он поднялся. Быстрым движением оказалась рядом, прильнула к нему и прижалась так сильно, как только могла:

– Я тоже люблю тебя.

Теперь уже его сердце ускорило ритм. Рэм обнимал меня так трепетно, будто держал в руках самую редкую драгоценность. Не хотелось отрываться от любимого, но сейчас наши чувства, к сожалению, не имели никакого значения.

– Надо вытащить его, – сказала Рэму, – Я чувствую брата, он совсем близко. Ты поможешь?

– Спрашиваешь? Конечно, помогу. Веди.

Пошли по коридору, ведомые моим чутьем. Стояла глухая ночь, и мы не встретили ни единой живой души. Коридор закончился тяжелой металлической дверью.