Понимание ножом вонзилось в сердце, я моргнула – щипало глаза.

– Почему ты приехал в Солнечное? Почему сделал это так? Без предупреждения! На одной только лошади! У тебя не было даже вещей! – требовательно спросила я.

Поджав губы, Алексей хмуро взглянул на меня.

– А ты готова слышать, Маша? Никто не станет вызволять даже князя, если тюрьма загорится. Нельзя оправдаться, милая! – он замолчал и, вернув себе спокойствие, договорил: – Если тебя не хотят оправдать.

Я шагнула к нему и, задрав голову, чтобы видеть его лицо, крепко обняла. Сама.

– Пожара не будет. Даю тебе слово.

Положив ладонь мне на затылок, князь губами коснулся моего лба.

– Ну что ж, слушай, – сдался он, прикрывая глаза. – Да, тот визит был нанесен мной сгоряча. Я получил письмо от твоей сестры, в нём она в пышных, витиеватых выражениях просила у меня прощения. Суть их сводилась к тому, что она де, любит, но не может стать моей женой по какой-то таинственной, но очень страшной причине. Я был молод, и, возможно, не был влюблен. Но был увлечен. Ольга Михайловна казалась мне прекрасной партией, способной в будущем составить моё счастье. И вдруг это письмо… Первым моим порывом было выяснить, что стряслось, но весточку от неё я получил поздним вечером. Я промаялся в неизвестности полночи, а под утро решил ехать. Ваше поместье было относительно рядом, я взял лошадь и поскакал в Солнечное. Было утро, но я гнал, и лошадь устала. Я остановился у речки...

– А там я.

– Да, – услышала я улыбку в его голосе. – А там – ты. Я тогда решил, да и черт с ней, этой женитьбой.

Пальцы его переместились ниже. Играя с кончиками вьющихся волос, Алексей коснулся моей шеи.

– А дальше?

Князь нахмурился, погружаясь в воспоминания:

– Дальше… Ольга призналась, что имела, как она выразилась, порочную связь с другим, наотрез отказываясь называть имя мужчины. Я был зол, я был уверен, это кто-то из приближенных к царской семье или даже кто-то из … я расторг помолвку. Аристократка, красавица, выпускница института благородных девиц и подопечная государыни… бедная девочка, мне и в голову не пришло … Мари, мне … – он запнулся, на скулах его заиграли желваки, – жаль.

Я опустила голову, лбом упираясь в его грудь, чувствуя теплую ладонь на шее. Да, права была Настя, иногда молчание говорит больше самых громких слов. Иногда же оно разрушает судьбы и уносит жизнь.   

В дверь постучали. Закончились пятнадцать минут.

– Посмотри на меня, – приказал Алексей, а когда я послушалась, поцеловал меня. – Иди, и будь осторожна. Пожалуйста! – прикрикнул на меня он.