— Туда, — выпалила ведьма, толкая нас вперёд. — Да потерпите же вы хоть минуту! Как же вас проняло-то. Точно, влюблённые.

— Мам, кто это? — послышался детский голосок, но я не стала заострять внимание на такой мелочи.

Меня интересовали только поцелуи Мико, его руки, нетерпеливо расстёгивающие моё пальто, его сбившееся дыхание, казавшееся мне приятнейшей музыкой.

— Всё! — довольно выдала женщина, кажется, втолкнув нас в какую-то комнату. — Как закончите, жду на кухне. Будем говорить.

Все её слова доходили до сознания, но казались бессмысленной болтовнёй. А когда слух уловил звук закрывшейся двери, остатки самообладания канули в небытие.

Поцелуи Мико стали жалящими, резкими, всё чаще перемежались с укусами. Я целовала его, куда могла дотянуться: в губы, шею, подбородок, и была просто не в состоянии остановиться. Меня сжигали изнутри неистовые дикие пожары, а думать не получалось совсем.

— Фел, я не могу больше, — вдруг дрожащим голосом прошептал Мико, опустившись вместе со мной на кровать. — Меня душит собственная тьма. Это необходимо прекратить. Срочно. Иначе она может сорвать печати.

Его руки уже стаскивали с меня брюки вместе с бельём. Сам он даже не разделся, лишь чуть приспустил штаны… а в следующее мгновение моё тело пронзила дикая, безумно острая боль.

И весь заполонивший сознание дурман, как ветром сдуло.

Я попыталась вырваться, оттолкнуть того, кто ещё секунду назад казался самым лучшим, самым желанным, самым любимым. Но Мико держал крепко, прижимал меня своим телом… и тяжело дышал.

— Прости, — прошептал он, уткнувшись мне в шею. — Прости. Я не хотел сделать тебе больно. Фел… Скоро должно пройти… Сейчас…

Он не отпускал меня. Но и боль, что сначала казалась обжигающей и острой, постепенно стала притупляться. Она успокаивалась, и вместе с ней уходило сковавшее тело напряжение. А когда Эви осторожно двинул бёдрами, было просто неприятно и горячо, но вполне терпимо.

Он попытался меня поцеловать, но я отвернулась. Правда, Мико это не остановило. Он коснулся губами моей шеи. Проложил дорожку поцелуев от уха до самой ключицы, и во мне снова начал разгораться огонь. А когда снова поцеловал меня в губы, я ответила, и даже сама двинула бёдрами ему навстречу.

Боли больше не было, она оставила поле себя лёгкий дискомфорт и непонятное томление. Но я всё равно желала, чтобы это быстрее закончилось. Благо, Мико не стал долго меня мучить. Но даже перестав двигаться, отпускать меня из плена своего тела всё равно не пожелал.

— Прости меня, Фел, — проговорил, приподнявшись на руках. — Это не должно было произойти вот так. Грубо, быстро и почти без прелюдий. Но я впервые в жизни полностью утратил контроль над собой. Да и ты была так отзывчива. Так горяча.