В зале без единого угла посередине только стол и кресла. Вдоль стен безмолвным кругом служители богов в обрядовых одеждах. В основном, мужчины, но есть и жрицы. Много, много их. Имперские, Лесные, боги Самаконы. У каждого в руке свой символ, я разве что предиктора Сагарты Милостивой смогла узнать по белой розе.

В круглом зале под небом несколько входов, одновременно с трех сторон величественно и молчаливо входят семьи. Все здесь — и круг служителей смыкается кольцом за спинами участников-вершителей судьбы, мерцает магия, скрепляя звенья. Кормить, я так понимаю, начнут не скоро…

Все собраны, серьезны. А мысль все та же — что я тут делаю? Кто ж мне ответит… Вы, Ронард? Среди вошедших и искать не надо, взгляд сам, словно магнитной стрелкой. Перехватил, вспыхнули глаза стальным огнем, озарились затаенным жаром. Он только для меня — тот жар, я знаю, никому больше не увидать. И снова накатило счастье. Вам отвечать не надо — сама вижу, сама прочту. Пусть еще несколько последних дней здесь, в этом сне, прежде, чем с головой в тот черный омут…

Расселись кругом. Я между Мексой и Анхельмом. Напротив император Нердес, решителен и хмур, ни тени прежнего благодушия. Похоже, права унвартка: Империя крепко задумалась над тем, продлять ли договор. Сейчас он выгоден коварной Самаконе, Империи не очень. Его супруга Анневьев приветлива, кротка, но бросает незаметно беспокойные взгляды на мужа, тоже чувствует неладное. Если Империя откажется, то что?.. Она ведь сможет объявить войну, это для всей страны удар. Война — это страшно, это голод, это кошмар любого, бессмысленные смерти. Надеюсь, не дойдет.

Один Аландес среди своих сидит расслабленно, кривит усмешку, в глазах плохо скрываемая радость. Чему ты радуешься, принц?

Впрочем, шах Джемрен тоже не походит на человека, что озабочен будущим. Уверен, тверд, улыбчив. Но если со слов Мексы я все верно поняла, он должен быть взволнован больше всех. Договор, в первую очередь, нужен Самаконе. Те не хотят войны. По крайней мере, не открытой. Их устраивает текущее положение дел. Тем более, Лес больше дружен с нами, с Империей. Но он так спокоен, словно уверен — впредь все будет так же, а то и лучше. И договор останется. Что-то припрятал в рукаве?

Нет, наше дело с Хельме молчать и не отсвечивать, мы здесь случайные фигуры. Перед правителями по толстой стопке листов в бархатных папках, в центре стола песочные часы. Минут на двадцать по моим прикидкам; видимо, с последней песчинкой и прекратится старый договор. Все молчат.

— Время на исходе, — глубоким голосом астарх нарушил застывшую тишину. — Начнем. В присутствии верховной жрицы Скогена-Хозяина, незримого владыки Леса, чью волю клан унвартов несет через века, я, астарх без имени…