- Он научил меня, как питаться, как прятаться, как безопасно жить среди людей. Он научил меня, как заниматься любовью с мужчинами, а позже он позволил мне заниматься любовью с женщинами. Он защищал и любил меня. Он причинял мне боль десятилетиями. Он дал мне жизнь. Мой создатель мертв.

Он говорил так, будто едва мог поверить в это, и не знал, как себя чувствовать. Его глаза задержались на рыхлой комковатой массе, которая раньше была Аппиусом Ливиусом Оцеллой.

- Да, - сказала я, стараясь чтобы мой голос не звучал счастливо.

- Он мёртв. И я его не убивала.

- Но ты могла бы, - сказал Эрик.

- Я думала об этом, - сказала я. Не было смысла отрицать это.

- О чём ты собиралась его попросить?

- Перед тем, как Колман ударил его мечом?

Пожалуй, "ударил" было неправильным словом. Более правильно - "пронзил". Да, "пронзил".

Мой мозг соображал со скоростью черепахи.

- Ну, - начала я.

- Я собиралась сказать ему, что рада была бы оставить ему жизнь, если бы он убил для тебя Виктора Мэддена.

Я поразила Эрика - настолько, насколько можно было поразить того, кто находится в таком измочаленном состоянии.

- Это было бы хорошо, - сказал он медленно.

- Это была хорошая идея, Сьюки.

- Да, но. Этому было не суждено случиться.

- Ты была права, - сказал Эрик, всё ещё очень нетвёрдым голосом.

- Это просто как конец одной из шекспировских пьес.

- Мы как герои, оставшиеся на сцене. К счастью для нас.

- Я свободен, - сказал Эрик. Он закрыл глаза. Благодаря последним отголоскам наркотического действия, я практически видела, как кровь фейри струится по его жилам. И видела, как повышается его энергетический уровень. Все его физические раны исцелились, и под воздействием вливания крови Колмана он забывал о своей скорби по создателю и брату, и ощущал лишь облегчение, освободившись от обоих.