Северус выглядел отвратительно. Бледный, с синими кругами под глазами, осунувшийся и исхудавший, в замызганной куртке, совсем не подходящей к морозной погоде начала февраля. Волосы его потускнели и свалялись - видно, он давно их не мыл. Я твердо решила, что завтра же засуну это несчастье в реабилитационный центр для наркоманов. Главное, чтобы он до завтра не вынес из моего дома всю технику.

   - Как вышло, что ты был отчислен? - уже у себя на кухне, подсовывая брату бутерброды и чай, спросила я.

   - Академическая задолженность и... не заплатил за семестр...

   Я подкурила сигарету. Нет, Гайя, спокойно, ему и так плохо...

   - Северус, куда ты катишься?

   - Не знаю, - он сгорбился над столом, стараясь не глядеть мне в глаза. Голос его был непривычно тихим. - Можешь мой телефон на зарядку поставить?

   Я взяла у него телефон, отыскала в сумке Севы зарядное устройство, подключила тут же в кухне. Едва Северус включил телефон, как посыпались эсэмэски. Потом звонки.

   - Может, ответишь?

   - Нет, это родители звонят. Или Юля, или Антон...

   Я взяла трубку. Сева, медленно кусающий бутерброд, даже не возражал.

   - Алло, мам, - сказала я в трубку.

   - Гайя?! Где Северус?! - пришлось слегка отстранить телефон от уха, потому что наша мама визжала, как циркулярная пила.

   - Успокойся, он у меня, жив-здоров, я позабочусь о нем...

   Северус поднял на меня измученные глаза. И что-то такое горькое и страшное было в его взгляде, что я поневоле прижала трубку к плечу и спросила:

   - Сева, что такое?..

   - Ничего, - он вернулся к еде.

   С трудом успокоив маму, я дала Севе кое-какие указания и разъяснения.

   - Меня ждет внизу подруга, я должна ехать, но завтра я приеду и привезу тебе еды, слышишь? - о реабилитации я ничего не сказала. Подло, сознаюсь, но он, хоть и мой брат, но уже не тот Сева, которого я знала.

   Вместо ответа Северус порывисто ринулся ко мне и обнял. Я обняла его тоже, ощутив, что некогда крепкое и спортивное тело его исхудало до ужаса.

   - Я люблю тебя, Гайя, - сказал он тихо.