- Ну... Сегодня Траян назвал тебя Паррицидой... эммм... Я просто хотела спросить, почему ты носишь такое прозвище?

   - Какое-то же надо носить? - усмехнулся Гай, вставая. Он приблизился к моему бару, долил себе еще вина. - Кунктатор, Салинатор... Сцевола. Многим давали прозвища, вот и мне дали.

   Я выжидающе уставилась на него. Наконец, куратор сказал:

   - Ладно, кошечка. Все равно ты рано или поздно узнаешь. Лучше я сам расскажу тебе. Только ты, в свою очередь, пообещай мне одну вещь. Даже две.

   - Какие же это вещи?

   - Не возненавидь меня. И не начни бояться.

   Я немного подумала.

   - Я не стану ненавидеть или бояться, но не обещаю не осуждать.

   - Пусть так.

   Гай отпил вина, улыбнулся мне лучезарно.

   - Просто, видишь ли, кошечка, у тебя есть все причины ненавидеть меня.

   - Дай мне хоть одну, - не нравился мне его тон.

   Улыбаясь еще ярче, мой красавец-отец, этот мужчина-картинка приблизился. Ледяные глаза его тоже улыбались.

   - Я дам тебе не одну, а целых шесть причин, дорогая моя.

   - Гай, - я впервые назвала его по имени, очень и очень строго, - я СЕЙЧАС начну тебя бояться.

   - Ладно, вот тебе шесть причин, кошечка. Я убил твоего дедушку, - Гай загнул один палец на руке, - твою бабушку, - еще один палец, - твоего дядю, твою тетю и кузена. Кроме того, я убил твою двоюродную бабушку... Впрочем, она была больна с рождения, странно, что ее не удавили в колыбели... - Гай задумчиво сел на диван подле меня.

   Ледяная волна серых глаз захлестнула меня с головой, заставив раскрыть рот и шумно вдохнуть воздух. Я не могла понять истинного смысла его слов. Убил... Всех убил... Задушить в колыбели?.. О чем он вообще?!

   - Ты... т-ты... О маминой семье?! - ужаснулась я.

   - Что ты, Анина мама умерла за десяток лет до твоего рождения. Отца у нее не было, - Гай уже не улыбался.

   Лицо его снова стало таким же, как в вечер суда, когда мы встретились впервые - словно у неизлечимого больного.