— Не волнуйся, Рэйч, — сказал Дженкс, когда я подобралась, собираясь вылезти. — Такие норы в земле превращают людей в животных. Каждый раз, когда я оставлял Матти одну в задней части туннелей… — Он замолчал, но потом улыбнулся, опустив голову, и не двигая крыльями. — Тинкины титьки, как же я по ней скучаю.

Я могла лишь печально улыбнуться ему в ответ, хотя мне очень хотелось обнять его. Я очень удивилась, что он уже может говорить о ней. Возможно, дело было в кредо пикси: жизнь трудна и коротка.

Дженкс вылетел наружу и исчез, а я, завернувшись в одеяло, поползла к выходу. Кряхтя, я добралась до выхода из норы, прищурившись, посмотрела на солнце, наслаждаясь свежим воздухом, и тем, что могу стоять вертикально. Пирс под огромным дубом, уперев руки в бока, разминался на манер девятнадцатого века. И хотя все это выглядело очень неэффективным, надо признать, что видеть, как он проделывает все это в одном нижнем белье, было очень притягательно. Невдалеке шумела невидимая река. Дженкс тихо жужжал рядом со мной, и, глядя на Пирса, я прошептала:

— Не наезжай на него. Он хороший парень.

— Да, да, да, — закивал Дженкс, усевшись на папоротник, в своей ярко красной бандане, сверкавшей на солнце. — Он тебя посыпал блестящей пыльцой до или после того, как наврал тебе в три короба?

«Посыпал блестящей пыльцой» заменяло фразу «завалил» или «трахнул», или «дикий животный секс», и я улыбнулась.

— После. Хотя тебя это вообще не касается, — крылья Дженкса опустились, и я добавила, — я знаю, что он использует черную магию. Так же, как и я. Но он мне нравится, несмотря на то, что он та еще заноза в заднице, но с ним я чувствую себя не такой порочной, понятно? Я не собираюсь делать глупости. Я знаю, что это не навсегда, — мои мысли метнулись к Кистену, и я успокоилась.

Пикси ничего не ответил, и печально посмотрел на меня, когда Пирс подошел к нам, выглядя полным сил, хотя еще немного помятым. Он протянул мне руку, и с его помощью я выбралась. Мои босые ноги коснулись мха, и я как будто родилась заново, вновь обретя надежду.

— Спасибо, — прошептала я, имея в виду где-то шесть сотен вещей. Спасибо за прошлую ночь, за то, что думаешь, что ради меня стоит пожертвовать жизнью, за то, что удержал меня, когда появились собаки, а я сдалась, и за то, что не бросил меня…

Он выпустил мою руку.

— Пожалуйста. Ты прекрасна в утреннем свете, Рэйчел.