В действительности мастеру не было нужды читать мысли и чувства своего птенца, всю его сущность он узнавал еще в процессе инициации. Он видел эгоизм, беспринципность и безжалостность, и тщательно скрытый гнев против своего положения при королевском дворе. Он мог узнать даже то, что сам Филипп не подозревал о себе. Мог проникнуть во все темные стороны его души. Но, к сожалению для мастера, взгляд его не мог проникнуть глубже — туда, где хранилось все то немногое, что не принадлежало Тьме. Все, что исходило от Бога и не имело отношения к дьяволу, было недоступно для мастера вампиров, он мог увидеть обиды на короля, но он не мог знать того, что Филипп любит своего брата. Иначе убил бы его прямо тогда, ни за что не выпустил бы из своего дома.

9.

Для Филиппа самым прискорбным было то, что он в кои-то веки не мог пожаловаться Лоррену. Он привык обсуждать с ним все, привык рассчитывать на его советы и поддержку, к тому же просто сам факт того, что ты можешь разделить опасность или ответственность с кем-то другим, очень поддерживал и вдохновлял. Так было всегда, но не в этот раз. Где гарантия, что Лоррен невольно не выдаст мастеру своих чувств?

Однако Лоррен, даже не обладая способностями мастера, сразу понял, что произошла какая-то неприятность, стоило ему только взглянуть на принца.

По случаю отсутствия его высочества всю ночь, придворные сегодня были предоставлены сами себе и, хотя привыкли уже полуночничать, к все утру разбрелись по спальням, и в этот предрассветный час во дворце было тихо и пустынно. Только немногие слуги ждали возвращения своего господина на случай, если тому вдруг что-то понадобится.

— Что-то случилось? — спросил Лоррен, как только Филипп переступил порог гостиной, где фаворит дожидался его в одиночестве.

— Случилось, — вздохнул Филипп, падая в кресло рядом с ним, — сегодня я узнал, ради чего меня обратили.

— Вот как? — Лоррен повернулся нему всем телом, изображая внимание.

— Я не могу тебе рассказать, — проговорил принц жалобно.

— Он запретил?

Филипп покачал головой и тяжко вздохнул.

— Это слишком опасно.

Лоррен скептически фыркнул.

— Вы боитесь за меня, мой принц?

— За нас обоих… Впрочем, если ты ничего не будешь знать, это тоже может показаться ему подозрительным, — пробормотал Филипп, такая мысль пришла ему в голову только теперь, — Наверняка, он рассчитывает на то, что я тебе расскажу.

— Конечно, расскажете, — снисходительно согласился Лоррен, — Все равно не сможете удержаться.

Филипп смотрел на него, в задумчивости закусив губу.

— А вот сможешь ли ты удержаться, чтобы не выдать ему своих мыслей?