Мари-Сюзанн даже удивилась тому, что этот вопрос не потребовал от нее ни мгновения раздумий.

— Конечно, я с тобой…

6.

Остававшиеся до дня зимнего солнцестояния две недели прошли странно: одновременно мучительно медленно и пугающе быстро, в зависимости от того, хотелось ли Филиппу поскорее уже покончить с этим до предела осточертевшим ему спасением мира или его снова начинали одолевать сомнения, все ли, на сей раз, он продумал и предусмотрел, и не следует ли ему предпринять что-то еще, пока не слишком поздно.

Их первая встреча с Леаваном прошла не особенно удачно, но к следующей он был готов. Или, по крайней мере, он думал, что готов… В самом деле, разве могло быть что-то более разумное и правильное с его стороны, чем заручиться для битвы в горах поддержкой цвергов?..

Их вождь в сопровождении свиты явился на встречу с Филиппом тот час же, как только он попросил его об этом. Все же есть какие-то плюсы в том, что тебя считают не отвратительной нежитью, а благородным героем и — как там сказала Теодолинда? — все взоры обращены на тебя с надеждой.

Цверги были маленькие. И первая ассоциация, которая мелькнула у Филиппа, — конечно же, «Белоснежка и семь гномов». Но, в отличие от диснеевских смешных гномов, эти не вызывали желания улыбнуться. Несмотря на миниатюрность — ростом они принцу даже до пояса не доставали! — эти хорошо сложенные и мускулистые мужчины выглядели настолько серьезными, брутальными и значимыми, что уже через несколько минут их размеры становились как-то даже и не заметны… И уже казалось, что роста они такого же, как и все присутствующие. Во всяком случае, сила от них исходила, сила неагрессивная, но уверенная. «Тверды они, как камни, и надежны, как земля, но столь же опасны во гневе», — вспомнил Филипп прочитанное в записях де Камброна.

Цвергов было девять. Все — бородатые, с резкими и мужественными чертами лица, с желтыми волчьими глазами, с острыми ушами, как и положено фэйри, и в красных колпачках. Одежда на них была кожаной, явно самодельной. Кожа прекрасной выделки, но покрой самый простой. На ногах — мягкие сапожки. На руках — кожаные перчатки с крагами. Перчатки они сняли, видимо, из вежливости, и Филипп увидел, что их маленькие ручки на диво волосаты и когтисты.

Из-под кожаных курток цвергов виднелись длинные, до колена, мельчайшего плетения кольчуги. На поясе у каждого висел кинжал и топорик… Впрочем, наверное, это не кинжал, а для их размеров — меч. Оружие, ножны и пояса были так же восхитительно изукрашены, как тот меч, который они перековали для Филиппа, и как сделанные к мечу ножны. Теодолинда предупредила, чтобы оружие у цвергов отнять не пытались, это могло привести к кровопролитию. Цверги чтут законы гостеприимства. Переступив порог чужого дома, они никогда не нападут на хозяев. Они могут только защищаться. Если бы они испытывали вражду к хозяину или питали в отношении его какие-то дурные намерения, они бы не согласились на встречу и не настаивали бы на том, чтобы придти именно в его дом. Напрашиваться на приглашение — для них знак высокого уважения. А ведь они именно что напросились… Филипп изначально хотел пригласить их в «Ле Руа».