Он кашлянул:

— Мой секретарь сказал, что вы просите меня расследовать самоубийство вашей бабушки.

— Если это было самоубийство.

— Но в газетах писали именно так. Помните заголовки? «Кассандра Кроуфорд свалилась с вертолета прямо в жерло вулкана Килауэа». Это видели свидетели. Кроме того, насколько я помню, она оставила предсмертную записку.

Ноилани нахмурилась:

— Ее могли заставить написать.

— Кто?

— Не знаю. — Она взглянула ему в глаза, и… черт побери, если его сердце не забилось в сто раз быстрее. — Я не верю, что она покончила с собой.

— А что по этому поводу думает ваш дедушка?

— Мой дедушка погиб во время атаки на Пёрл-Харбор за восемь месяцев до того, как родился мой отец.

— И с тех пор ваша бабушка так и не вышла замуж? — удивленно спросил он.

— Она слишком любила мужа. Его фотографии висели по всему дому.

— В таком случае, возможно, ее убило одиночество. У нее были другие родственники?

— Нет, — призналась Ноилани. — Я была ее единственной родственницей, но последние годы я провела в Великобритании. Бабушкины родители давно умерли. Был еще какой-то дальний родственник, кажется брат, но тот умер совсем молодым. И у меня нет родителей — они погибли в автокатастрофе, когда мне исполнилось пять лет. Поэтому я сюда и приехала, чтобы жить с бабушкой. — Помолчав, она добавила: — Но убивать себя из-за одиночества? Это абсурд! У бабушки были друзья, много друзей.

Упорное нежелание Ноилани смотреть ему в глаза говорило о том, что она вовсе не чувствовала себя так уверенно, как ей хотелось бы.

— Чего же вы хотите от меня? — мягко спросил Диллон.

Ноилани опустила глаза:

— Я хочу узнать правду, было это самоубийство или несчастный случай. Может быть, она поскользнулась, когда высунулась из вертолета, чтобы сбросить в кратер слезы.

— Слезы? Я что-то не понимаю.