В камере, которую он обвел взглядом, вроде ничего не изменилось. Взглянув через окно в сторону бухты, он заметил, что полоса дождя приблизилась. Как раньше, он принялся вышагивать по световой камере, погруженный в свои мысли.

Иззи открыла ключом замок на двери маяка. Массивная деревянная дверь была старой: иногда она разбухала от сырости и ее заклинивало внизу. Сегодня был как раз такой день, и ей пришлось навалиться плечом, чтобы отворить. Внутри царили тишина и прохлада, а с противоположной стены на нее в упор смотрел человек с портрета. Словно дожидался.

— Доброе утро, Зек, — негромко приветствовала она.

Доброе утро, Изабель.

— Мне опять приснился сон про тебя. По крайней мере, я думаю, что это был сон.

Расскажи.

— Был шторм, и пароход шел на скалы, а потом из волн поднялось морское чудовище, и я поняла, что ты скоро погибнешь. Я не хотела, чтобы ты умирал. Боялась остаться без тебя.

Казалось, портрет все понимал.

— И еще сегодня утром ты как будто был со мной в постели. Такое возможно?

Тишина.

Мне без тебя так одиноко, — прошептала она. — Не важно, сон это или нет, я хочу, чтобы ты вернулся.

Раздался какой-то звук, и Изабель испуганно посмотрела вверх.

Глухой стук — это закрылся люк, ведущий в световую камеру! Иззи бросилась к лестнице, одновременно наверху послышались шаги. На маяке был кто-то еще.

Несмотря на теплый свитер, по коже побежали мурашки. Ноги словно приросли к полу, и она была не в силах двинуться с места, а шаги приближались. Крепкая мужская рука ухватилась за перила над ее головой. Иззи в ужасе рванулась с места и, спотыкаясь, побежала к выходу. Дернула ручку, но разбухшая дверь не поддавалась. Задыхаясь и тихонько постанывая от ужаса, она рванула изо всех сил еще раз, но дверь по-настоящему заело.

Человек уже был совсем близко, звук его шагов, как глухой гром, разносился по маяку.

Иззи стремительно обернулась, готовясь дать отпор, и в этот момент он показался из-за поворота лестницы. Он часто дышал — его грудь заметно вздымалась. Она сразу увидела все — и повязку на глазу, и старомодную одежду, и такое знакомое лицо.

— Изабель? — окликнул он. Голос был тот самый, что она слышала во сне.