— И жить будете в Сан-Франциско.

— Да.

— Почему такая перемена?

— Пора. Я так долго защищаю семью, что свою завести не было времени. — Какого бы вида ни была эта семья. — И я вернулся из Колумбии, а Трикси — нет.

Она снова посмотрела ему в лицо.

— Она была вашим… поводырем?

— Десять лет подряд. — В груди привычно сжалось сердце, он подавил эту боль. — Она меня избаловала. Ездить без нее — совсем не так заманчиво, как было. Поэтому, когда дядя Колин поделился со мной планами о Сан-францисском филиале, я сказал, что готов помочь.

Ее взгляд остановился на его губах, потом переместился на экран лэптопа с фотографией маяка.

— У моих шрамов нет интересной истории, — сказала она. — Хотела бы я уметь глотать пули: это значило бы, что я шла на рассчитанный риск. Но это была просто ошибка. Пошла налево, когда надо было направо. И не могу сказать, кто меня оттуда вынес.

Не могла, но это и так было ясно. Джеймс.

— Иными словами, — сказал Джефф, — вы хотите и его спасти от демона.

Наверное, она пожала плечами, но он слишком поздно нашел глядящего на нее человека, чтобы это знать точно.

— Не знаю, нуждается ли он в спасении. Но и не уверена, что смогла бы его убить по той единственной причине, что он слишком много знает.

Вот какой она предполагала свою роль? Думала, что они ожидают от нее хладнокровной ликвидации?

— Нам нужно лишь выручить Кейт, Мэгги.

— А потом?

— Потом в игру вступает дядя Колин. — Это, тут же подумал Джефф, не лучшая формулировка. Он покачал головой и начал снова: — Когда Кэтрин было восемь лет, мы гостили в одном имении, и хозяйка упомянула медальон, исчезнувший за двадцать или тридцать лет до того. И моя сестра ей сказала, где его искать. Медальон имел некоторую историческую ценность, и потому история попала в местную газету — короткой заметочкой. Но не прошло и двух недель, как в Бомонт-Корт явились два представителя правительства, чтобы побеседовать с девочкой. Уезжая, они сказали, что будут наезжать регулярно. Мама позвонила дяде Колину. С тех пор эти двое нас не беспокоили… нет-нет, они живы до сих пор.

Через все кафе он увидел край ее улыбки:

— Он их напугал!

Нагнал ужаса. Их смерть только подняла бы новые вопросы, а вот страх превратил их в своеобразных союзников. Они всегда будут говорить, что ничего необычного в Кэтрин они не нашли, и каких-либо причин для дальнейших исследований не видят.