Какой-то аппарат упорно и ритмично гудел слева от меня.

Я посмотрела вправо. Еще одна машина шипела рядом с прикроватным столиком. У меня болела голова, я плохо понимала, что к чему Я попыталась разобраться в положении стрелок на часах, висевших рядом с дверью в ванную. Из-за порога комнаты доносились голоса. Я села на кровати, и тонкие подушки смялись подо мной, когда я повернулась, пытаясь расслышать получше. Что-то щекотало меня под носом. Трубка. Я попыталась вытащить ее, но, взглянув на свои руки, увидела, что к ним прикреплены другие трубки. С иглами. Воткнутыми в мою кожу.

Шевельнув руками, я почувствовала сильное напряжение, и желудок скользнул куда-то к пяткам.

— Вытащите их, — прошептала я в пространство.

Я видела острую сталь, введенную в мои вены. Я задышала быстро и коротко, готовая завопить.

— Вытащите их! — сказала я, на этот раз громче.

— Что? — негромко спросил кто-то — я не видела кто.

— Вытащите их! — завопила я.

В комнате стало очень людно. Я разглядела лицо отца, отчаянное, бледнее обычного.

— Успокойся, Мара.

А потом я увидела своего младшего брата Джозефа, испуганного, с широко распахнутыми глазами. Лица остальных терялись за пляшущими перед глазами темными пятнами… После этого я видела лишь лес игл и трубок, чувствовала лишь давящее ощущение на сухой коже.

Я не могла думать. Я не могла говорить. Я все еще могла двигаться. Вцепившись одной рукой в другую, я вырвала первую трубку. Боль была неистовой. И теперь мне было на чем сосредоточиться.

— Просто дыши. Все в порядке. Все в порядке.

Но все не было в порядке. Они не слушали меня, а ведь им нужно было вытащить трубки. Я пыталась об этом сказать, но тьма сгущалась, поглощая комнату.

— Мара?

Я заморгала, но ничего не увидела. Гудение и шипение смолкли.

— Не борись с этим, милая.

Веки мои затрепетали при звуке голоса мамы. Она наклонилась надо мной, поправляя одну из подушек, ее гладкие черные волосы упали на лицо с миндальной кожей. Я попыталась шевельнуться, отодвинуться, но едва могла приподнять голову. Мельком я увидела за мамой медсестер с суровыми лицами. У одной из них на щеке был красный след от удара.

— Что со мной? — хрипло прошептала я.