Открыв, наконец, дверь, попала в темный коридор.

— Ба? Я дома! — крикнула в пустоту, включая свет.

Как ни странно, в квартире было пусто. Раньше подобного никогда не было, бабушка всегда встречала любимую внучку после работы ароматным чаем, а в непогоду меня всегда ждала наполненная горячая ванная, теплый плед и вязаные носки. Все это помогало хоть немного согреться, а бабушкины причитания заставляли улыбаться. Старая, но мудрая женщина удивлялась, в кого я такая невезучая? Сложный вопрос, так как своих родителей помню плохо, а живя с бабушкой, могла точно сказать — эта удивительная женщина не так проста, как кажется. Слишком умная, слишком знающая все, даже могла предсказать мне будущее. Да-да, только посмотрит своими зелеными глазами, как выдаст целый список проблем, которые обрушатся на меня. И ведь ни разу не обманула, всегда попадала в цель! А вот сегодня явно было что-то не так.

Стянув с ног насквозь мокрые кроссовки, прошлась по комнатам, оставляя после себя на полу влажные следы, и с ужасом поняла, что ни бабушки, ни ее личных вещей в квартире нет. Ничего! Словно был человек и сплыл. Я даже покричала на всякий случай, пару раз треснула себя по щекам — ничего не поменялось. Быстро стянув мокрую одежду и завернувшись в махровый халат, подошла к серванту, которым дорожила бабушка, и достала оттуда свои многочисленные альбомы, где хранились фотографии с самого рождения. И знаете что? Я в прямом смысле слова села на пол, потому что на снимках, где должна быть я и бабуля, было только одно действующее лицо. Я… В кроватке, а коляске, в воздухе, где по идее меня должны были держать. На всех снимках отсутствовал только один человек, словно его аккуратно стерли, оставляя размытое пятно.

Эм, что происходит-то, товарищи? Ай, крыша, ты еще со мной?

Но судя по тому, что видят глаза, кукушка моя уехала далеко и надолго.

Оставив альбомы на полу, отползла от них на приличное расстояние и стала рассматривать со стороны, боясь даже в руки брать, словно на следующей странице увижу такое, что окончательно повергнет меня в шок. Хотя, казалось бы, ну куда больше!

Неспешно встала на четвереньки и, глядя строго перед собой, добралась до кухни. В горле пересохло так сильно, что язык перестал шевелиться. Кое-как, опираясь на стену, встала на ноги и дотянулась до графина с водой. Наливать в стакан прохладной жидкости даже не стала, пила из горла. Захлебываясь, проливая на себя и пол, я все пыталась отсрочить время, как будто это что-то поменяет. Но неожиданно взгляд зацепился за всегда чистую и отполированную столешницу, где сейчас лежал белый лист бумаги, сложенный раза в четыре и толстая, потрепанная годами тетрадь.