— Ланимер, то, что я сейчас скажу, очень важно. Это поможет тебе победить Домиана и отомстить за смерть Товиуса. К тому же теперь только ты можешь защитить всех тех, кто находится в храме.

Ланимер кивнул. Жан продолжил:

— Воздух поддерживает горение Огня, — скороговоркой начал высказываться Легран. — Без Воздуха Огонь погаснет. Вода может обратиться в лёд или пар — всё зависит от температуры. Огонь и Вода несовместимы. Вода тушит пламя, но Вода может испариться, если Огонь будет сильнее Воды.

По мере того, как Жан высказывал теорию взаимодействия трёх Стихий, взгляд Ланимера становился более заинтересованным и оживлённым.

— О чём вы там шепчитесь? — прервал Жана насмешливый голос Домиана. Он уже полностью пришёл в себя от содеянного, и готов был к расправе со вторым Хранителем. — Придумываете слова извинения, которые могли бы разжалобить меня и позволить вам унести отсюда ваши никчёмные тела?

— Ну ты и идиот! — фыркнул Жан в адрес Домиана и отступил от Ланимера. — Если ты думаешь, что, убив Товиуса, ты справишься со всеми нами, то ты глубоко ошибаешься! — Жан продолжил отходить в сторону, чтобы взгляд Домиана, преследующий его, ушёл от Ланимера.

Предводитель Тёмных понял замысел Жана. Только для его осуществления Ланимеру необходимо было призвать к себе покровительствующую Стихию Воды, что в нынешнем состоянии было сложно. Ланимер был не готов к этому. Он скорбел по другу, и его переполняла ненависть к врагу. В таком состоянии было сложно обратиться к своей Стихии. Но ответственность за жизнь друзей победила.

Стоя на коленях, Ланимер простёр руки вверх. Он начал раскачиваться, взывая к Стихии Воды. Духи Предков почувствовали свою необходимость и примкнули к юноше. Объединившись с его мысленной энергией, они призвали Стихию Воды. Ланимер медленно входил в транс, прося о помощи.

Не подозревая ничего плохого, Домиан развернулся на месте, следя за нахальным Жаном, который продолжал привлекать его внимание своими дерзкими нападками.

— Тебе не кажется, что ты перегибаешь палку? — язвительно осведомился Домиан. — Ведь мне не стоит большого труда заставить тебя навсегда заткнуться.

Жан ухмыльнулся. То, что Домиан способен на убийство, все уже поняли. И Жан прекрасно знал, к чему может привезти его дерзость. В Домиане не осталось ни человечности, ни дружеских чувств, ни сострадания. Жан знал, как сильно рискует. Ведь если Домиан рассвирепеет, то убьёт без тени сожаления. Но что значила для Жана его собственная жизнь, когда на кону были жизни его друзей? Он, не задумываясь, погибнет ради спасения близких. Поэтому он продолжил дразнить и так уже обозлённого Домиана.