- Как только я попала в Забвенье, мной завладела мысль отыскать Золотую и Чёрную карты, после чего дать им свободу. Четвертичная Магия повелевала мне выполнить эту миссию.
- То есть ты хочешь сказать, что Четвертичная Магия руководила тобой? – не поверила Императрица. Судя по всему, дар речи к членам Ордена уже вернулся.
- Она руководит каждым из нас, - с вызовом ответила Марина, переведя взгляд на собеседницу. – Только некоторые не слышат её. А я слышала. Поэтому я хотела следовать намеченному плану, согласно которому обе карты должны были получить свободу. Только всё пошло не так, как хотелось. Вот и пришлось действовать по обстановке.
- У тебя не плохо получилось, - с упрёком и издёвкой заметила Судьба. Она с ненавидящим взглядом сверлила Марину, пока та горделиво стояла среди лежащих на полу членов Ордена.
Марина ничего не ответила, глянув ещё раз на застывших в своих тронах Младших Арканов и сгрудившихся на полу в центре зала Старших.
Она развернулась и прошла к ступеням, ведущим к тронам Старших Арканов. Все троны были пусты. Она могла бы занять любой, но решила устроиться поудобнее.
Раскинув руки, словно разделяя пространство, она раздвинула двадцать два мраморных трона вместе со стоящими рядом колонами. Одиннадцать отъехали в одну сторону, другие одиннадцать – в противоположную. Теперь они стояли полукругом. В образовавшемся посередине проёме возникло два трона, куда изящнее и величественнее всех остальных. За их спинками появились два мозаичных панно золотого и чёрного цвета.
Марина прошла и села в один из новых тронов, за которым сияло золотое панно. Золотая и Чёрная карты подлетели к ней и легли в раскрытые ладони. Никто уже не сомневался, что Четвертичная Магия перешла в руки Марины.
Её пронзительный взгляд окинул ещё раз присутствующих. Младшие Арканы сидели на тронах, как и положено на заседании Большого Совета, но Старшие выглядели неподобающе их статусу.
- Я разрешаю вам встать и проследовать на места, - объявила Марина. Складывалось ощущение, будто она возомнила себя главой Ордена. Хотя, может быть, это так и было. – Если никто не попытается применить силу, то все останутся живы.