Страх, что каким-то образом его вновь вырвут прямо из моих объятий.

И… страх, что он как-то узнает, что я начала чувствовать к Деймону.

Я и сама не понимала как много Деймон стал для меня значить.

И я не могу… остановить… мои чувства… к нему, даже если он меня теперь ненавидит.

И, да, черт возьми, я плачу! В ту самую минуту когда я должна отнести ему ужин.

Я прошу тебя, Господи, не дай ему возненавидеть меня!

Я думаю, что дела в Фелс Черч хуже чем когда-либо.

С каждым днем одержимых детей, ужасающих своих родителей, становится все больше.

С каждым днем родители всё больше злятся на своих одержимых детей.

Но я даже думать не хочу о том, что происходит.

Шиниши… Он сделал много предсказаний о нашей группе, о вещах, которые, мы хранили друг от друга.

В одном нам повезло. У нас есть семейство Сетоу, чтобы помогать нам.

Ты помнишь Изобель Сетоу, которая ужасно сильно исколола себя, когда была одержима?

Сейчас ей намного лучше, она стала хорошим другом и ее мать миссис Сетоу и бабушка Обаасан, тоже.

Они дали нам амулеты-заклинания на самоклеющихся листиках или на картах, чтобы держать это зло подальше от нас.

Мы им очень благодарны за помощь.

Может когда-нибудь мы сможем вернуть им все.

Закрыть дневник означало столкнуться лицом к лицу со всеми теми вещами, о которых она только что писала.

Когда она шла в кладовую комнату пансиона, она заметила, что ее руки дрожали так сильно, что все, что она несла на подносе звенело.

В кладовку не было входа изнутри, поэтому кто хотел видеть Дэймона, должен был выйти через переднюю дверь и обойти вокруг дома к огороду.