– С другой стороны, – продолжал тем временем Мэтью, прищурившись и глядя куда-то мимо Томаса, – я не чувствую себя настолько взрослым, чтобы мириться с этим.

Люси проследила за его взглядом и увидела Алистера Карстерса, который пробирался к ним через толпу. Он слегка сутулился, и вообще из-за новой прически выглядел совершенно иначе, чем несколько дней назад.

– Будь с ним, пожалуйста, повежливее, Мэтью, – негромко произнес Томас, выпрямившись. – Он очень помог мне в лаборатории, когда я изготавливал противоядие.

– Вы пробовали лимонные пирожные? – беспечным тоном заговорил Алистер, подойдя. – У вас превосходная повариха, Люси.

Люси захлопала ресницами. Мэтью воинственно выпятил нижнюю челюсть.

– Не пытайся завести светский разговор, Алистер, – процедил он. – У меня от этого болит голова.

– Мэтью, – сурово сказал Томас. – Мне кажется, тебе нужно присесть.

Мэтью трясущейся рукой запихнул флягу в карман пиджака.

– Мне не нужно присесть, – рявкнул он. – Мне нужно, чтобы Карстерс оставил нас в покое. Сегодня и без того тяжелый день…

Люси не успела спросить, почему у Мэтью сегодня выдался тяжелый день, потому что Алистер заговорил. Лицо у него было несколько растерянное и одновременно недовольное.

– Почему ты никак не можешь забыть о школьных временах? – огрызнулся он. – Если я признаю, что вел себя как скотина, этого будет достаточно? Как мне извиниться перед вами?

– Никак, – не своим голосом проговорил Мэтью. Все уставились на него. У Люси возникло странное ощущение, как будто она смотрела на человека, находившегося на грани нервного срыва. Взгляд его горел, лицо было напряженным, движения – резкими. Он словно балансировал на лезвии ножа.

– Ты думаешь, что теперь ты наш друг, что нам приятно тебя видеть, и это после всего, что было?

Томас нахмурился.

– Мэтью, – в его обычно мягком голосе прозвучал укор, – это все уже в прошлом. Настало время повзрослеть и забыть о детских обидах.

– Томас, ты очень добр, – сказал Мэтью, – слишком добр, если стремишься все забыть. Но я не добрый человек, и поэтому я забыть не могу.

Взгляд Алистера погас. Но, к удивлению Люси, он как будто бы не разозлился. У него был вид побежденного.

– Пусть он скажет то, что хочет сказать, Томас.

– Ты не имеешь права разговаривать с Томасом таким тоном, словно он твой приятель, не имеешь права называть его по имени, – прорычал Мэтью. – Я никогда не рассказывал тебе об этом, Томас. Я не смог заставить себя. Но теперь я передумал. Лучше тебе узнать правду, чем позволить этой змее втереться к тебе в доверие.