– Ты же знаешь, что она не моя дочь. – Тихо проговорил Джонни, присаживаясь на диван. Там в ляльке лежала и сопела трехгодовалая кроха.

– Такого не может быть. – Жестко проговорила Клеманс, причесывая пряди и аккуратно собирая их в пучок.

– У нее твои глаза. – Робко проговорила женщина, наблюдая за тем с каким выражением лица он наблюдает за ребенком.

– У нее глаза того типа, с которым она встречалась тайком!

Клеманс вздохнула и покачала головой. – Нельзя говорить плохо о тех, кто уже покинул этот мир. Тем более твоя ревность в этом вопросе неуместна. У пациентов и врачей свои отношения.

Мужчина вздохнул. – И все же…я хотел бы отомстить ему… Как его звали? Он обозвал ремиссией прогрессирующую опухоль! Этот юный и бестолковый блондин!

Женщина подвела глаза темными тенями, потом провела помадой по пухлым губам. – Не забывай, что врачи не боги.

***

Спасибо, что ты до сих пор молчаливый,

Спасибо, что вместо слов просто буквы.

Прости, что я снова прошу дать мне силы,

И жду, что вернешься ко мне этим утром.

***

И он знал, что они не боги. И понимал, что блондин не виноват. Что молодой врач не имел достаточно опыта, чтобы вылечить ее. Никто не имел такого опыта, потому что есть вещи, что случаются в любом случае…

***

Эту песню последнего дня,

Я спою только перед луной.

Потому что только она.

Лишь она всегда надо мной.