Но знаешь, что еще интересно? – Задала риторический вопрос Эртониза. – Что раньше во всех крупных городах теперешних Эльмирантии, Фаргоции, Турании и Тализия стояли переместительные арки, которые позволяли преодолевать огромные расстояния в мгновение ока! Нет, ты можешь себе это представить?! – Взмахнула она рукой.
А я от переполнявших меня эмоций подскочила с колен бабушки.
- Да! Да! Я знала! – А потом, посмотрев на ее немного обескураженное лицо, уже гораздо спокойнее добавила. – В смысле, догадывалась.
- Правда? – Неподдельно удивилась она. – А я, признаться, пришла к таким выводам не так давно. И очень долго не могла поверить, что поняла все правильно.
В это время к нам с довольными лицами уже подходили наши мужчины с ведром рыбы наперевес и столь интересный разговор волей неволей пришлось свернуть.
А на следующее утро бабушка Эртониза, отец, Ромич и Саргайл попрощались и покинули нас с дедом.
Само же прощание получилось каким-то скомканным и быстрым. Бабушка явно очень переживала, что расстается, но упорно не хотела кому-либо показывать своих слез, а потому быстро меня обняв и поцеловав, нырнула в экипаж. Отец тоже обнял меня, поцеловал и с грустью двинулся в след за материю, пообещав, что к выпуску обязательно снова приедет. А еще шепнул, чтобы я не переживала и что он не даст меня никому в обиду, даже дедам.
Интересное замечание, над которым стоит на досуге подумать.
Ромич улыбаясь, но с какой-то непередаваемой тоской в глазах тоже меня обнял и поцеловал в висок, пообещав, что любому, кто посмеет даже косо на меня посмотреть ноги выдернет и вставит туда, откуда они расти природой не предусмотрены.
Ну а Саргайл подошел последним, с минуту просто стоял и смотрел мне в глаза, с каким-то нечитаемым выражением, смешанным с отчаянием, после чего я не выдержала и первая сказала:
- Прощай, Саргайл.
Он на это как-то странно дернул шеей и резко, почти до хруста костей сдавил меня в объятиях, после чего так же резко отстранился.
- Взятые обязательства заставляют оставить тебя, Лейла, но мы еще увидимся. – То ли пообещал, то ли придавил угрозой он. А затем надвинул на голову капюшон и, вскочив в седло, двинулся вслед за экипажем, который уже выворачивал на дорогу.
Непередаваемая тоска охватила и меня. Как же не хотелось, чтобы они уезжали! Ведь столько еще хотелось обсудить, стольким поделиться, о стольком просто помолчать, сидя рядом с любимыми и дорогими людьми.
Глава 24