У многих драконов доверие не было сильной стороной. Слишком дорогой ценой далось нам осознание того, что нашей чешуе никогда не будут рады. Никогда нас не будут видеть как драгоценных существ, созданных тем же Творцом, что и люди. Я не знала, как отец мог сидеть на всех этих бесконечных совещаниях, посвященных избавлению Пейи от драконов.

— ГВИНЕВРА! — воздух снова прорезал мамин крик, и я поспешила обуть туфли и сбежать вниз ко входной двери, где она меня ожидала.

— Прости, мамочка, — тихо сказала я, проходя мимо нее.

Ее веер так и трепетал, показывая, что терпение на исходе.

Губы папы чуть изогнулись в улыбке. Если бы мама заметила, что ее замечание показалось ему смешным, отцу пришлось бы спать на полу на матрасе следующие пару недель.

Едва карета тронулась, как мама с папой тут же принялись обсуждать сегодняшние мероприятия.

Вздохнув, я прильнула к окну, глядя на небо и желая, чтобы я по-прежнему была частью колонии.

С момента изгнания прошло уже столько времени, но все еще казалось, будто это было вчера.

В нашей колонии я была свободна — вольна рассекать небеса и чувствовать ветер под моими крыльями.

Отец всегда говорил, что наш вид никогда не будет свободен. Не с проклятием короля, которое перейдет к его сыну, Чарльзу.

Я вздрагивала каждый раз, когда упоминали его имя.

Мне было не по себе от того, как он похотливо смотрел на меня с садистской, глумливой улыбкой.

Ходили слухи, что его любовницам тоже приходилось несладко — то, как он их связывал и пытал, было настоящим садизмом.

Но никто из них не смел жаловаться.

Папа рассказывал мне, что ходили слухи, будто он и меня хотел сделать своей любовницей, но его отец сказал «нет». Хвала небесам, что папа был в королевском совете, иначе не быть мне той леди, что я была сейчас.

— Гвен, — тихо обратился ко мне отец, и я уже знала, что он скажет. — Помни: веди себя тихо, говори с королевой, только когда она сама к тебе обратится и всегда, всегда скрывай чешую, какие бы гадости они о нас не говорили.

— Да, отец.

Отец повторял это мне уже тысячу раз.

Я не могла себе даже представить, что сделал бы король Александр, если бы узнал, что отец был драконом.

Это было бы расценено как самое ужасное предательство.