Или другой раз, когда колючки расцарапали мне спину до шрамов. Кучка мальчишек из разных отрядов вытащили меня из палатки и положили на плот, где я и проснулась, напугалась и упала в колючие заросли в реке. Мальчиков сослали в убежище на другом конце страны, но после того случая я начала вести себя осторожно среди шепчущих.

На моём правом бедре был ожог.

На шее порез, полученный в Эсмеральдас.

А потом был отравленный меч.

Смерть Деза.

— Я давно уже должна была умереть, — бормочу я, пока стражник несёт меня в комнаты медика.

— Ты не умрёшь, слышишь меня? — Лео поспевает рядом. Его глаза не отрываются от моего лица. В них читается беспокойство, и я понимаю, что мне плевать, шпион ли он, или очень хороший актёр, или плод моего воображения. Он мой единственный друг в этих стенах, и он сейчас со мной.

— Клинок отравлен? — спрашивает судья Мендес, скидывая что-то с кровати.

Они кладут на неё меня. Я стараюсь не смотреть вниз, потому что там много крови. Кровь всегда и везде.

Старик-медик осматривает меня, но не касается моей кожи. Не подходит ближе, чем на расстоянии вытянутой руки. Я чувствую запах страха, исходящего из всех его пор, и он похож на… агуадульсе.

— В сторону, — говорит Лео, отчаяние взяло вверх над его обычно благодушным поведением. — Она выпила три бокала кавы и потеряла много крови, — он берёт меня за руку и сжимает. — Если там был яд, то без запаха.

— Приведите девчонку! — кричит кому-то Мендес.

Лео наклоняется ко мне. Его тёплые пальцы убирают мои волосы с лица.

— Будет немного больно.

«Будет больно», — сказала я ему. «Я знаю», — ответил он.

Возможно, дело в алкоголе, но когда Лео тянет кинжал за конец, мне даже не больно. Всё — от моего плеча до кончиков пальцев — онемело. Но потом я чувствую, как чьи-то руки тянут мои ноги вниз, касаются талии, и что-то внутри меня трескается.

— Не трогайте меня! — рычу на стражника, Гектора, но тот не выпускает меня из рук.

Обжигающая боль прознает моё тело, рана даёт о себе знать с удвоенной силой, когда Лео режет плоть вокруг кинжала. Он вновь и вновь извиняется своим добрым, мягким голосом. Кто-то держит слабо пахнущую тряпку у моего носа, чтобы меня успокоили ароматы ромашки и других трав. Но у меня это всё вызывает приступ воспоминаний об Эсмеральдас. Неужели всего две недели назад моя жизнь перевернулась с ног на голову? Вывернута наизнанку и разорвана на куски. Онемение возвращается, что-то склизкое, но тёплое покрывает мою кожу.

Я понимаю, что потеряла сознание, когда просыпаюсь в тишине.