– Не знаю, – прошептала Ровена, отвечая на вопрос.

Она взглянула на Александра. На его точёном рельефном теле одежды не было вообще. От влажной кожи исходило изумрудное свечение, и мягко стекал едва заметный пар. И он тоже был готов к продолжению прямо сейчас.

Рафаэль взглянул на них обоих, покачал головой.

– Если я не прав, можем вернуть всё, как было, – произнёс он.

– Нет! – Ровена и Александр мгновенно обернулись к нему.

Оба одновременно.

– Нет. Всё хорошо, – поспешила ответить Бельская.

Рафаэль, услышав это, усмехнулся. Подошёл и протянул Ровене полный бокал. Но она поставила его на барную стойку, и, взяв Рафаэля за руку, нежно целовала его пальцы. Кайсаров опустошил свой бокал одним глотком, припал к губам Ровены, не сильно кусая.

– Ты любишь меня? – спросил он.

– Люблю тебя, – немедленно прошептала Бельская.

Рафаэль взглянул на Александра, наблюдающего за ними:

– Что скажете, ваше благородие? Готов и дальше исполнять мои приказы?

Ровена вздохнула с волнением, обернулась к Александру, с ожиданием глядя на него. От вопроса Рафаэля она ощутила стремительный прилив желания. Они были все вместе всего минуты, вкус этого плода – лишь капли сока на их губах. А Ровена хотела пить его снова со всей жаждой.

Улыбка тронула губы Александра, и, видя страстный блеск в глазах Ровены, он ответил без сомнений:

– Всё, что прикажешь.

Рафаэль усмехнулся:

– Тогда нам стоит перейти в более подходящее место.

* * *

Через несколько часов Ровена распахнула окно, чтобы впустить ночной ветер в жаркий воздух комнаты. Александр накалил всё вокруг. Квартира стала похожей на турецкую сауну. Бельская махом руки выгнала на улицу сгусток изумрудного эктопара, усмехнулась, глядя, как он быстро развеивается, и вспомнила, что встала не только для того, чтобы охладить помещение.

Она вернулась к барной стойке, набрала из морозильного короба льда, насыпала его полный бокал и налила вина, сколько уместилось. Хотелось ледяного, очень ледяного напитка. И в этот момент раздался стук в дверь.