Уже в подъемнике я спросила Сонда:

– А никто не против, что вы мне все покажете?

– Командор попросил это сделать,– сообщил он.

– Правда?

Сонд кивнул. А я обрадовалась, что командор снова проявлял дружелюбие.

– Мне будет разрешено бывать и в других отсеках?

– Не во всех, но как курсант ты должна знать, что находится на военном корабле. Иначе, кто тебе поверит?

Я прикрыла рот и опустила глаза. Да, по-моему, в обмане они тоже кое-что понимали.

Сонд провел меня по инженерному отсеку, затем спустились в реакторный, летный, в котором уже была, рассказывал подробно обо всем, на что я обращала особое внимание. И замолкал, когда в зоне слышимости появлялся кто-то еще. Я неожиданно увидела столько всего интересного и сложного. Технологии на корабле были несравнимы с теми, что имелись на планетах альянса.

Я впервые с пугающей ясностью осознала, что хомони обладают гораздо большей властью и силой, чем показывали гражданским и рассказывала история. Хомони лукавили, когда писали ее для обычных граждан. Их технологии могли стереть с лица вселенной целые звездные системы. Поэтому люди их боялись. Поэтому Земля так легко сдалась на их волю. А как иначе? Хомони никогда и не вели себя как поработители, как считали многие, но были ими по сути. Я часто подслушивала ночные разговоры родителей о многом, тогда совсем не понятном мне, и сопротивлялась их неприятию мира, в котором выросла. Но с тех пор, как я нарушила десятки законов и правил, вся правда постепенно открывалась мне в печальной неизбежности.

– Помощник Херит, а что, человеческим женщинам действительно сложно пройти отбор на службу военного флота?– спросила я, когда мы стали подниматься в самый загадочный отсек – боевой.

– Да, в основном из-за физических данных.

– Слишком слабые?– недоумевала я. Ни я, ни Лада не были слабыми. Могли бы и научиться.

– Дело не в силе как таковой, а в выносливости в условиях космоса. Организм женщины неприспособлен к долгим перелетам. Поэтому я очень удивился, когда ты выжила в контейнере, да еще и при гиперпрыжках, и сейчас довольно хорошо себя чувствуешь.

– Может, потому что я люблю космос,– улыбнулась я, подходя к большой круглой двери.

– Или он тебя,– улыбнулся Сонд.

Эта минутка теплоты между нами согрела, и я радостно последовала за Сондом в открывшуюся дверь.

Мы оказались в широком зале с открытым потолком, будто его вообще не было. Над нами сверкало бесконечное звездное полотно космоса еще больше, чем на смотровой площадке.

– Ого!– выдохнула я, чувствуя себя песчинкой в море вселенной.

На панели управления, стоящей посередине зала, редко перемигивались белые и красные огоньки. А на индивидуальных панелях по кругу помещения мерцали белым встроенные визоры. Все было включено, но находилось в режиме ожидания.