— Ха, так значит идешь против своей госпожи? Ты! Никчемный слуга! Убирайся, или я уничтожу тебя! — Герцог был настроен еще серьезней.

— Вбесиа, силой данной мне контрактом, я Глория Вельзева де Белиа, приказываю исчезни! — она пошла на это ради него.

Сила контракта между демоном и фамильяром была непоколебима. Если слуга ослушивался своего хозяина, он мог прибегнуть к этой силе. Фамильяру это доставляло сильную боль, но зато, приказ немедля исполнялся.

— За что вы так, госпожа? — он растаял в воздухе.

А Герцогиня в сердцах произнесла: «Прости меня, мой верный друг. Это ради тебя.»

— Ну, ты и дальше будешь играть этот жалкий спектакль? — ее супруг вновь закипал.

— Она мертва, я позаботилась об этом. — холодно произнесла Глория, не отводя взгляда, от своего, некогда любимого демона.

— Ты… что? Смеешься надо мной? Это не возможно! Ты бы никогда так не поступила! Где ты ее спрятала? — он повысил голос и громко запыхтел. Еще чуть-чуть, и он примет вторую ипостась.

— Мне передали, что ты собираешься убить этого ребенка, поэтому, я решилась на этот шаг сама. Тебе же без разницы кто ее убьет. Вот, я и помогла своему супругу. — она говорила холодно, расчетливо и без тени эмоций.

— Ты лжешь! Где ее тело?

— Уничтожено, как и ее душа. Она была бесполезна, ты сам так сказал.

— Глория! Больше всего в жизни, я не терплю ложь! Не поступай так со мной!

— Что? Как ты вообще смеешь говорить мне такое? Это ты, вырвал меня из семьи! Ты, и никто другой игнорировал меня, все это время!

— Замолчи! Твоя семья продала тебя! Ты им не нужна! — он сменил тон и понизил голос, — Глория, этот ребенок не должен выжить, понимаешь? Она позор для нашей семьи, позор для тебя.

— Хм…как жаль, что мне плевать. Убирайся! Это пока мои покои, не смей входить в них. — Герцогиня поднялась с кровати и направилась к окну. Она обогнула детскую люльку и сердце ее предательски сжалось.

— Это мой дом! Ты моя! — он сорвался на крик.

— Это не надолго. Скоро все изменится. — она холодно улыбнулась и открыла окно, впуская утренний воздух.

— Ты не посмеешь! Ты моя, до самого конца! — он кричал, словно безумец.

Она развернулась к своему супругу и облокотилась на подоконник, скрестив руки на груди, она решилась, идти до конца.