Вот и выполнила — на свою голову! А так могла бы, как и всегда, сидеть дома, в инвалидном кресле, не таком уж по правде и неудобном, но осточертевшем до ужаса, заниматься любимой работой, и… Нет. Не хочу я туда даже сейчас. Уж лучше утопиться в бочке с водой.

В своё время я не смогла решить всё окончательно с изуродованной жизнью, побоялась взять грех на душу, пусть и не верила ни в бога, ни в дьявола. А решиться всё-таки не смогла, терпела боль, неподъёмные ноги и Франкенштейна в зеркале пять проклятых лет. И теперь вернуться назад — нет, нет и ещё раз нет. Даже если бы предложили, я бы сказала нет. Но ведь и предлагать мне вернуться домой было некому.

Вот и ладно. Способ закончить со всем этим адом помимо моей воли нашёлся. Можно и за это сказать спасибо судьбе. Не хочу я назад в безногую жизнь. Постояв на здоровых ногах, вспомнив, как это — быть человеком, нет, не хочу. Лучше сдохнуть.

А ещё лучше — выкрутиться, хоть как-то, любой ложью, чем угодно, любой ценой. Мне терять нечего.

Я не изменила решения, даже когда открылась дверь, и внутрь и так забитой людьми камеры вошёл человек в чёрном. От одного его вида — взгляда-кинжала — мне стало плохо.

Я видела его первый раз в жизни. Чёрные волосы до плеч, прямые густые брови, лёгкая синева на щеках, жёсткая линия губ, уверенный подбородок, ровный нос, глаза… Избитое сравнение, да, но глаза у него — будто портал в ад, настоящая бездна. Никогда не встречала человека с настолько тяжёлым взглядом. Он всего лишь посмотрел на меня, и всё — я сама не своя. Живот скрутило спазмом, меня словно ударило в грудь, и я осела на пол, будто мои ноги в один миг превратились в рыбий хвост, а сама я — хватающая воздух открытым ртом — тоже превратилась в выброшенную на берег рыбу.

У меня даже уши заложило. Они обменивались приветствиями, а я была совершенно оглушена, не слышала ни слова, лишь видела движение губ и этот взгляд — возвращающийся ко мне, не отпускающий, препарирующий душу.

Он пришёл сюда из-за меня, по мою душу. Я видела его первый раз в жизни, но нутром знала: этот человек — мой худший враг.

Глава 3. Королевский приказ

Глава 3. Королевский приказ

Мужчина в чёрном повернулся к принцу, поклонился ему — и я вновь смогла дышать. Звуки тоже вернулись.

— Дэбрэ. Чуть помягче с ней, нам нужно, чтобы она могла говорить, — сказал принц.

— Дознание проведено. Подробный отчёт я сам отправил в королевскую канцелярию. Что ещё она может сказать, чего мы не знаем? — голос мужчины соответствовал его взгляду. Холодный, морозно спокойный. Он говорил с принцем как равный, не тушевался, не мямлил, как тот же маркиз.