Сделав шаг я начала медленно оседать на землю. Перед глазами все замелькало, закружилось, и я самым банальным образом потеряла сознание.

Очнулась я уже гораздо позже.

В темной комнате, освещаемой лишь небольшим светильником в углу, было сухо, тепло и пахло разными травами. Постель, на которой я лежала, была твердой, но это мало волновало, главное, что она была.

Приоткрыв глаза на секундочку, я почти сразу их закрыла, так сильно хотелось спать. Все тело болело и ломило от перенапряжения. Но хотя бы меня больше не трясло от холода.

— Ой, матушка, смотрите, какое платье… — раздался совсем рядом восторженный шепот.

— Не трогай, Дина, — велела дама постарше.

Именно она дотронулась до моего лба шершавой рукой, пытаясь проверить, есть ли жар. Судя по недовольному цоканью, я все-таки заболела.

— Это же кружево. Настоящее кружево. И не просто полоска, которую мы видели на ярмарке, а целое полотно. А какое красивое. Я даже не думала, что такое бывает.

Моего плеча осторожно коснулась чья-то рука.

Лишь чудом я не дернулась, продолжая изображать из себя спящую.

Вдруг увидят, что очнулась, и выгонят на улицу.

— Дина. Сказала же, нельзя.

Но девушка словно не слушала, продолжая осторожно касаться моего платья.

— Матушка, какая ткань мягкая. И цвет белый-белый. Вот бы мне такое.

— С ума сошла! Даже не смей думать. Это же Светлая. Монрей.

— И что? А платье свадебное… Интересно как. Неужели эта Светлая сбежала с собственной свадьбы?

— Помолчи. Нас это не касается. Отец идет. Его такие разговоры точно не обрадуют.

Снова наступила тишина, которую нарушили тяжелые шаги.

— Что с ней? Не очнулась еще?

— Пока нет. Что делать-то будем? — взволнованно спросила хозяйка дома. — Жар у нее. А если умрет?