— Смотря с какой стороны посмотреть, — покачала головой старушка. — Они с Хоторном нашли единомышленников, с которыми и начали заниматься экспериментами, создавать лабиринт. После смерти дело их продолжили сыновья, потом внуки. Лишь пятое поколение смогло приручить создания Тьмы. Тогда уже все забыли, с чего все начиналось, и светлой крови почти не осталось в жилах Хоторнов. А та, что была, растворилась, стоило впустить в свое сердце чудовище из Бездны, сведя все их усилия на нет.

— Зачем вы мне это рассказываете? — сглотнув, спросила я.

Почему-то сомнений в том, что это правда, у меня больше не возникло. И пусть рассказ старушки сильно отличался от привычного, но я чувствовала, что она не лжет.

— Тебе же интересно узнать правду. От этого сейчас зависит очень много.

— И что же?

— Твой муж — единственный Хоторн, в котором течет светлая кровь.

— Это должно что-то значить? — насторожилась я.

— Тебе судить, — пожала плечами знахарка, а потом вдруг спросила: — Кулон открыть не получилось?

Я взглянула на медальон, который все это время лежал рядом на кровати.

— Нет.

Опять непонятный, слишком резкий переход. От всего этого кружилась голова и дрожали руки. Мне нужны были время и тишина, чтобы лечь и все хорошенько обдумать, чтобы поверить и принять правду.

— Занятная вещица. Хорошо, что она к тебе попала.

— Почему?

Я взяла в руки медальон, который сразу нагрелся, став теплым.

— Потому что ты одна из немногих, кто сможет открыть его тайну и понять, — произнесла старушка.

— Понять что?

— Что перемены нужны. И вы оба станете важной их частью.

Кулон будто потяжелел в руке, начав слегка пульсировать. Словно в моей руке лежал не камень, а сердце.

— И как его открыть?

— Ты и сама знаешь, — произнесла она, тяжело поднимаясь. — Посидела, и хватит. Пора домой возвращаться. А ты тут надолго не задерживайся. Не для тебя наш поселок. Не навлекай беду на нас.