Лия ее точно услышала.

— Ты… — она повернулась к нему и схватила за грудки. — Ты… ты не убьешь моего брата, Лекс Димор!

Перед глазами встало полутемное помещение и контейнер со смертельной инъекцией, лежащий перед Шареном.

Лек посмотрел на нее, и в его глазах не было ничего, кроме желания убить. Он был зол, но Лия тоже была зла!

— Айн не мог этого сделать! Не мог!

Он же не предатель! Он просто… просто… идиот…

— Ты слышишь? Я не позволю тебе убить моего брата! — она сжала лацканы его мундира сильней, почувствовав, как левую руку что-то колет. Как будто ладонь проткнули тупой иглой. Не обращая внимания на боль, она тряхнула главу сопротивления.

Попыталась тряхнуть. Ловким движением, Лек положил свои руки на ее, а потом… потом она не заметила, как оказалась прижатой спиной к его груди.

— Вижера, принеси успокоительное, — почти мирно попросил он.

— Нет! Нет! — Лия извивалась изо всех сил, но Лек держал крепко. — Я не дам тебе его убить! Я сама тебя убью, слышишь? — пустой, безжизненный взгляд Шарена стоял перед глазами. — Не смей! Лек, не смей! Айн! Айн, помоги мне! Он же собирается тебя убить!

Но Айн стоял не шевелясь. Он с горечью смотрел на нее, будто прощался.

— Прости меня, сестренка. Прости… — услышала она, а в следующий миг в ее шею вонзилась тонкая игла инъектора, и Лия потеряла сознание.

Глава 5. На краю пропасти

Глава 5. На краю пропасти

Он был недостаточно виновным, чтобы быть казненным, но слишком виновным для того, чтобы остаться на свободе.

Александр Дюма. Черный тюльпан

Лия сидела в комнате для совещаний. Пожалуй, можно было сказать, что она пряталась. Пыталась поработать, но сосредоточиться никак не получалось. В голове была пустота, в душе — непонимание и страх. Прошло почти шесть дней с тех пор, как они покинули разрушенную перевалочную станцию навсегда, взорвав все терминальные перед уходом. Последний мост был сожжен, и когда Империя найдет их в следующий раз — им будет некуда бежать.

Перед глазами снова и снова вставал полутемный коридор старого Предела. Путь к изолятору, где перед эвакуацией оставался один-единственный заключенный. Тогда Лек просто был «не в себе».

Сейчас же он по-настоящему обезумел. От этой мысли Лия тоже не могла отделаться. Как не могла не думать о том, что будет с Айном, который теперь тоже был в изоляторе.

И все молчали. Не было обсуждений, осуждений… ничего. Затаились, так казалось Лие.