– Любишь? – прорычал Кассандр, – двигаясь резче, мощнее, вдалбливаясь в тело Дарьи и сатанея от испытываемого наслаждения.

– Нет, – замотала головой она, впиваясь ноготками в спину мужа и подмахивая ему бёдрами.

– Лжёшь, милая, – простонал Кассандр, наращивая темп. – Смотри на меня! – приказал, и стоило Даше распахнуть глаза, всхлипнуть от безумства ощущений, как Кассандр выгнулся и с протяжным, гортанным рыком рухнул в свой экстаз.

Несколько дней на островке бушевала буря страсти между Кассандром и Дарьей. Ассианец отступил, не мог больше противиться осаде жены и злость на самого себя, на упрямство Даши выплёскивал в сексе. Но это лишь служило пикантной ноткой в их яростном сплетенье тел, добавляя нечто новое, неизведанное, подогревая кровь.

Через седьмицу, вернувшись на Ареон, Даша с лёгкостью отпустила любимого на дежурство к куполу, а через пару дней рыдала на плече у Тисифоны.

– Ты не понимаешь, – всхлипывала, утирая слёзы: – я … ик… так хотела… я столько сил приложила. Ик… и ничего…

– Триединый, – вздыхала ассианка закатывая глаза.

За годы союза Дарьи и Кассандра, две такие разные по характеру и мировоззрению женщины сблизились, сдружились и очень часто, навещая друг друга, делились самым сокровенным. Вот и сейчас Даша поведала подруге, что её надежды рухнули, потому как утром она почувствовала недомогание, и это были отнюдь не вестники наступившей беременности, а женские дни.

– Сколько ты спала с Кассандром, прежде чем забеременела? Не седьмицу же? Сейчас главное – ты добилась своего, он отступил. У вас вся жизнь впереди, успеешь обзавестись не одним десятком малышей.

– А что Дигон? – Даша отстранилась, судорожно выдохнула, расправила платок, который комкала в кулаке и подняла на подругу заплаканные глаза: – Ты говорила, что опять поссорились, а тут я… – сглотнув, продолжила: – со своими проблемами.

– Дигон? – Тисифона раздражённо дёрнула плечом, встала, прошлась по комнате. – Горгулья ободранная, вот кто он. Ты представляешь – запретил Медеису возвращаться в дисциплинарный корпус. Он, видите ли, хочет, чтобы сын отправился на службу к куполу, здесь, на Ареоне!

Даша едва сдержалась, чтобы не поморщиться, услышав имя сына Тисифоны. Да, за это время старший наследник Дигона сильно изменился. Тисифона часто жаловалась на ужасные условия в корпусе, где Медеис проходил исправительное обучение.

Когда дочери исполнилось шесть лет, Даша случайно столкнулась с Медеисом и, несмотря на пролетевшее время, вновь испытала чувство гадливости и страха. Но сын Тисифоны действительно изменился. Он просил прощения за совершённые поступки и по глазам, по его эмоциям, которые ассианец не скрывал, Дарья знала – не лжёт и не пытается запудрить ей мозги.