Она упала на кровать, и он последовал за ней, оказавшись сверху. Одним нетерпеливым рывком Рун сорвал с неё трусики, губами прикусывая нежную кожу груди. Он втянул в рот великолепные набухшие вершинки, чуть сжав их зубами, дразня пальцами уже влажную сердцевину между ног Карлинг. От нетерпения у него дрожали руки. Рун скользнул ниже и вонзил зубы в кожу под полушарием груди так, чтобы Карлинг ощутила жалящую боль, но при этом не осталось следов.

Голод и возбуждение пульсировали у Карлинг внутри. Она начинала привыкать к этим двум спутникам. Ведь уже успела забыть, насколько плотские желания ещё и духовные. Они скрутили её тело, когда Рун устроился у неё между ног и прижался ртом к естеству. Он ласкал её так, словно не мог насытиться, его нетерпение смешивалось со свирепостью, и невыносимое удовольствие пронзило тело Карлинг, заставляя подогнуть колени. Освобождение началось медленно и нарастало вместе с ласками Руна, ускоряя темп. Содрогаясь от силы оргазма, она запуталась пальцами в его волосах и проговорила:

— Иди сюда.

— Нет, — возразил Рун и сильно прикусил внутреннюю сторону её бедра, продолжая кружить пальцем вокруг клитора. А вот после этого будет след. На Карлинг обрушилась вторая волна удовольствия, и в этом уже не было ничего нежного или разумного. Она вскрикнула и выгнулась.

Рун доставил ей удовольствие, и всё же она ощущала себя пустой и изнемогала от голода.

— Иди же сюда, — прорычала она.

— Нет, это вряд ли, — ответил Рун, затем раздвинул складки и с силой втянул в рот клитор. Ощущение было настолько пронзительным, но Карлинг, чувствуя себя нестерпимо опустошенной, с шипением приподнялась на локтях и поняла вдруг, что впервые за двести лет у неё прорезались клыки.

Карлинг перевернулась на четвереньки и поползла к нему.

— Я сказала, иди сюда.

Черты лица Руна заострились от страсти, а львиные глаза сверкали, как полированные камни. Замерев, он уставился на ее рот.

— Теперь ты серьёзно возьмёшься за меня, да, детка? Обещаешь? — промурлыкал он.

Какой легкомысленный альфа. Она прыгнула на Руна и повалила его, вонзив зубы в шею. Они оба застонали, когда его дикий пьянящий вкус взорвался у нее на языке. Из горла вырвалось урчание, Карлинг охватила дрожь.

Рун положил руку на затылок Карлинг и сильнее вдавил в себя её клыки, одновременно усаживая на себя. Она охотно подчинилась и раздвинула ноги, чтобы оседлать Руна. Он прижал головку к влажному входу, а затем опустил ее на себя, заполняя ноющую пустоту твёрдым, тёплым членом, а рот — горячей кровью. Затем крепче обнял и начал двигаться, пока она смаковала его вкус.