Он же сказал Антону, разве нет? Мы найдем другой способ.
Вот почему они здесь, ищут пророков. Антон притащил их на эти поиски, понимая, что они могут провалиться, что их могут найти свидетели и вернуть Беру Палласу, что бог может вырваться на волю, что они вообще могут не найти пророков и до конца времен блуждать в этом блеклом, красивом ландшафте.
Чего стоит одна жизнь, подумал Джуд, по сравнению со всеми, кто пострадал от режима Палласа? По сравнению со всеми, кого еще можно спасти.
Весы склоняются не в его сторону.
И все же.
Именно их он взвешивал, когда думал, что это Антону придется пожертвовать собой. И тогда он нашел ответ: жизнь Антона была намного ценнее любой возможности проиграть.
Но когда на весах оказалась его собственная жизнь, инстинкт Джуда подсказывал сделать то, ради чего его воспитывали, – пожертвовать собой на службе.
Он думал, что справился с этим инстинктом. Справился с ним в таверне в Танаис, когда обнял Антона и целовал его так, как хотел уже много недель. Справился с ним в Бехезде, столкнувшись с Лазаросом, когда Остроконечный Клинок пел в его руках.
Лазарос заявил, что пламя Божьего огня переделало его, превратило во что-то новое. Возможно, оно так же поступило и с Джудом. Возможно, он стал чем-то новым, когда потянулся к Антону на парапете маяка.
И, возможно, то, кем он являлся, кем становился, было больше того, на что рассчитывали пророки.
30. Антон
30. Антон
Небо уже светлело, когда Антон наконец почувствовал, как эша Джуда приближается к лагерю.
Антон едва сдвинулся с места, после того как Джуд ушел в ночь много часов назад. Он чувствовал себя онемевшим, парализованным горем и чувством вины и просто сидел на краю источника, подтянув колени к груди.
Он даже не стал поворачиваться, когда почувствовал, что Джуд уже рядом, всего в паре дюймов от него.
– Просто скажи мне, – сказал он, не поднимая взгляда. – Скажи, что собираешься делать.
Джуд сел рядом с ним и мягко спросил:
– А что ты хочешь от меня услышать?
Антон повернулся к нему:
– Что ты веришь, что я смогу тебя спасти.