Я посмотрела на веснушчатое лицо Рафаэля. «Ты можешь читать мои мысли? Ты знаешь, каково это для меня?»

«И знал ли он, что за неразбериха в моей душе?»

— Как я уже сказал, возможно, тебе следует выполнить свою миссию разумно, — мягко сказал он, — на благо всех.

Его серые глаза были полны слишком большого знания, и это никак не облегчило боль в моём животе. Подумает ли он, что я предательница, потому что позволила Джури прикоснуться ко мне, потому что позволила ему уйти, даже не попытавшись сопротивляться? Скажет ли он Судье, какая я жалкая и усталая? Что будет?..

— Лила, может, тебе лучше выйти из машины?

Я моргнула.

— Ты прав. Да. Ты прав.

Я распахнула дверь и бросилась к подъездной дорожке, но споткнулась, когда мой палец ноги зацепился за трещину в осыпающемся асфальте.

— Спасибо, что подвёз, — не оборачиваясь, крикнула я, стараясь как можно быстрее добраться до дома.

Генри сидел за белым деревянным столом в кухне-столовой. На окне трепетали кружевные занавески. Как будто интерьером занималась чья-то бабушка. Разобранный арбалет Генри лежал на столе, и он использовал какой-то камень, занимаясь заточкой наконечников.

— Мы идём сегодня на охоту? — спросил он небрежно.

— Я иду.

Он положил стрелу и встретился со мной взглядом.

— Одна?

Я кивнула. Я знала, что Джури устроит ад, если Генри убьёт его Мазикинов, пока я буду с ним.

— Нам нужно точно выяснить, кто те остальные десять. Двоих я знаю в лицо — Джури и того, кто завладел Эваном Крокьером.

Генри выглядел задумчивым.

— Ты хочешь убедиться, что мы знаем всех игроков.

Я села за стол.