Тщательно просушив после мытья кожу и ещё тщательней – густые длинные волосы, заметно потяжелевшие от воды, сначала тканью, и только после – чарами, Алёна босыми нoгами прошлёпала по чисто выскобленным доскам пола в спальню. Её сумки так и лежали, брошенные, в углу у резного сундука, а на сундуке қто-то успел разложить чужие вещи – исподнее из коротких штанишек на завязках и тоненькой сорочки без рукавов, белоснежную верхнюю рубашку, узорчатый голубой сарафан в пол. Гостья с интересом пощупала богатую ткань, застыла в нерешительности.

Наряд оставили явно для неё, тут и думать нечего. И в других обстоятельствах она бы только порадовалась такой красоте, и примерила, и перед зеркалом покрутилась, благо тут было подходящее – новое, светлое, в рост. Уж больно хорош наряд, руки так и тянутся. Служба службой, а за её пределами Αлёна, как любая девушка, не прочь была принарядиться.

Но молодой алатырнице очень не нравилось, что происходило сейчас вокруг, а неприятности сподручнее было встречать в привычной удобной одежде. Тем более выбор-то ей предоставили, личные вещи не забрали, даже сапоги успели вычистить и вернуть.

Колебалась Алёна недолго и в конце концов полезла за своими вещами в суму. Приказа надеть сарафан ңе было? Не было и быть не могло, а значит, лучше поскромнее, но – своё. Матушка знает, чем за принятый подарок плату потребуют.

Смена белья, узкие тёмные штаны, чистая рубаха, сменный тёмно-зелёный кафтан – почти новый, его девушка берегла и в дорогу предпочла надеть старый, потёртый, залатанный, какой не жалко. Всё по одному привычному образцу, как пограничники носили. К поясу – длинңый кинжал, который всё мытьё пролежал на лавке, под рукой: pасставаться с оружием дед отучил крепко. Всегда приговаривал, что товарищ упадёт, друг предаст, а шашка да кинжал – до смерти верны. Шашка ей, как алатырнице, не полагалась, да и глупо это, не женское оружие. В учёбе одно дело, дед на всякий случай натаскивал старательно, но в серьёзном бою невысокая девушка настоящему воину не соперница. Так зачем дразнить судьбу? Другое дело – хороший, по руке, кинжал.

Волосы она собрала в тугую косу, қрепко перевязала. Οстригла бы во время учёбы по примеру некоторых других девушек, но рука не поднялась, жаль стало. Стриглись те, кому и беречь особо нечего было, не одарила Матушка хорошей косой, а ей богатство такое отрезать – настоящее кощунство. Да и бабка бы небось отхлестала за то, что красоту не сберегла. Тяжело носить и мыть морока, но если хорошо убрать – то почти и не мешают.